Перес реверте клуб дюма или тень ришелье. Артуро Перес Реверте «Клуб Дюма, или Тень Ришелье

Arturo Pérez-Reverte

EL CLUB DUMAS O LA SOMBRA DE RICHELIEU

Copyright © Arturo Pérez-Reverte, 1993

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Кале, которая вдохновила меня на этот бой

Сверкнула вспышка, и на стену упала тень повешенного. Он висел в самом центре гостиной, на крюке от люстры, и по мере того как фотограф, кружа по комнате, делал снимки, тень перескакивала с картин на фарфор в застекленных витринах, с книжных полок на полураздвинутые портьеры. За огромными окнами лил дождь.

Молодой судебный следователь с еще не просохшими взъерошенными волосами, не сняв мокрого плаща, диктовал секретарю протокол осмотра. Тот печатал, сидя на диване и пристроив портативную машинку на стул. Стук клавиш крепкими стежками прошивал и монотонный голос следователя, и тихие комментарии полицейских, сновавших по гостиной.

– …пижама, сверху – халат. Пояс от халата явился орудием удушения. Руки трупа связаны спереди галстуком. На левой ноге тапка, правая – босая…

Следователь дотронулся до обутой ноги покойника, и тело, чуть колыхнувшись, начало медленно поворачиваться на туго натянутом шелковом шнуре слева направо, потом в обратную сторону, уже быстрее, пока не застыло в прежнем положении, – так магнитная стрелка, немного пометавшись, опять и опять упрямо указывает на север. Следователь отошел от покойника и при этом постарался не задеть полицейского в форме, который искал на полу отпечатки пальцев. Прямо под повешенным валялись осколки разбитой вазы и лежала книга, открытая на странице с жирными красными пометами. Это был старый том «Виконта де Бражелона» – дешевое издание в матерчатом переплете. Заглянув через плечо агента, следователь сумел прочесть отчеркнутые строки:

– О, я предан! Известно все, решительно все!

– Все в конце концов делается известным, – заметил Портос, который, в сущности, ничего не знал.

Следователь велел секретарю занести эту деталь в протокол, а книгу включить в опись вещественных доказательств, затем направился к высокому мужчине, который курил у открытого окна.

– Ну и что вы обо всем этом думаете? – спросил он, пристраиваясь рядом.

Высокий был одет в кожаную куртку с полицейским значком на кармане. Он докурил сигарету, потом через плечо, не оглядываясь, швырнул окурок в окно и только тогда ответил:

– Когда бутылка содержит нечто белое, легко предположить, что там молоко. – Фраза прозвучала несколько загадочно, но по ответной улыбке следователя можно было судить, что для него тут никакой загадки нет. В отличие от полицейского он стоял к окну лицом и смотрел на улицу, где продолжал лупить дождь. Кто-то открыл дверь в противоположном конце комнаты, и в лицо следователю вместе с порывом ветра полетели крупные капли.

– Эй, дверь закрывайте! – крикнул он, не глянув назад. Потом обратился к полицейскому: – Ведь бывает, что преступники маскируют убийства под самоубийства.

– И наоборот, – спокойно заметил высокий.

– Ну а руки? Зачем понадобилось связывать их галстуком?

– Самоубийцы порой боятся, что в последний миг им не хватит решимости довести дело до конца… Убийца связал бы ему руки за спиной.

– Но ведь это бессмысленно, – возразил следователь. – Взгляните, какой тонкий и прочный пояс. После того как несчастный потерял опору, у него не было шансов на спасение – руки ему не помогли бы.

– Кто знает? Подождем вскрытия.

Следователь еще раз посмотрел на труп. Агент, искавший отпечатки пальцев, поднялся с пола с книгой в руках.

– Любопытная страница.

Высокий пожал плечами.

Читатель должен приготовиться к тому, что он станет свидетелем самых жестоких сцен.

Э. Сю. «Парижские тайны»

Меня зовут Борис Балкан. Когда-то я перевел «Пармскую обитель». Кроме того, я пишу статьи и рецензии, которые знает пол-Европы, читаю лекции о современной литературе на летних университетских курсах и являюсь автором нескольких книг о популярных романах XIX века. Боюсь, правда, что ничего особо выдающегося я пока сделать не успел. Ведь нынче настали совсем иные времена: самоубийства маскируют под убийства, романы пишет врач Роджер Экройд, и всякий норовит опубликовать сотню-другую страниц с описанием захватывающих впечатлений, которые он испытал, разглядывая себя в зеркало.

Но не станем отвлекаться.

Я познакомился с Лукасом Корсо, когда он явился ко мне с «Анжуйским вином» под мышкой. Корсо был своего рода наемным солдатом у генералов-библиофилов, то есть промышлял охотой за книгами по заказам клиентов. Что требуется от человека, который занимается таким ремеслом? Он не должен быть слишком разборчивым в средствах, зато ему нужны хорошо подвешенный язык, быстрая реакция, терпение и, разумеется, большое везение – это в первую очередь. А также отличная память, чтобы вовремя сообразить, где, в каком пыльном закутке, в какой лавке старьевщика лежит томик, за который некто готов заплатить бешеные деньги. Корсо обслуживал узкий круг избранных клиентов: пару десятков букинистов из Милана, Парижа, Лондона, Барселоны и Лозанны – тех, что берут в работу всего полсотни книг, не более. Их можно назвать аристократами букинистического мира, ибо они торгуют инкунабулами, антикварными экземплярами и понимают: если книга переплетена в пергамен, а не в телячью кожу и поля у нее на три сантиметра шире обычного, это может поднять цену на тысячи долларов. Они – шакалы в царстве Гутенберга; пираньи, кружащие вокруг ярмарок антиквариата; пиявки, присосавшиеся к аукционам. Они способны продать собственную мать – лишь бы заполучить экземпляр первого издания; правда, клиентов они принимают в гостиных с видом на Домский собор или Боденское озеро и сидят при этом на кожаных диванах. И еще: они никогда не пачкают рук и не пятнают совести. На то существуют такие типы, как Корсо, которые ничем не брезгуют. Тем они и полезны.

Корсо сдернул с плеча холщовую сумку и бросил на пол, к ногам, обутым в нечищеные английские ботинки; потом уставился на портрет Рафаэля Сабатини – он стоит в рамке у меня на столе рядом с авторучкой, которой я правлю статьи и типографские гранки. Это мне сразу понравилось, потому что обычно посетители не балуют портрет вниманием: они принимают Сабатини за моего престарелого родственника. Краешком глаза я наблюдал за реакцией Корсо и заметил, как он ухмыльнулся, усаживаясь в кресло; гримаса получилась какой-то ребячливой; он стал похож на кролика из мультфильма, когда тот впервые показывается в конце улицы и сразу завоевывает безоговорочную любовь зрителей.

Со временем я узнал, что Корсо умеет улыбаться и совсем иначе – как жестокий, изголодавшийся волк. Вернее сказать, умеет выбирать маску, соответствующую обстоятельствам. Но, повторяю, это я узнал много позже. А в тот миг он произвел на меня впечатление человека искреннего, и я рискнул подвергнуть его маленькому испытанию.

Артуро ПЕРЕС-РЕВЕРТЕ

КЛУБ ДЮМА, ИЛИ ТЕНЬ РИШЕЛЬЕ

которая вдохновила меня на этот бой

Сверкнула вспышка, и на стену упала тень повешенного. Он висел в самом центре гостиной, на крюке от люстры, и по мере того как фотограф, кружа по комнате, делал снимки, тень перескакивала с картин на фарфор в застекленных витринах, с книжных полок на полураздвинутые портьеры. За огромными окнами лил дождь.

Молодой судебный следователь с еще не просохшими взъерошенными волосами, не сняв мокрого плаща, диктовал секретарю протокол осмотра. Тот печатал, сидя на диване и пристроив портативную машинку на стул. Стук клавиш крепкими стежками прошивал и монотонный голос следователя, и тихие комментарии полицейских, сновавших по гостиной.

– …пижама, сверху – халат. Пояс от халата явился орудием удушения. Руки трупа связаны спереди галстуком. На левой ноге тапок, правая – босая…

Следователь дотронулся до обутой ноги покойника, и тело, чуть колыхнувшись, начало медленно поворачиваться на туго натянутом шелковом шнуре слева направо, а потом в обратную сторону, но уже быстрее, пока не застыло в прежнем положении, – так магнитная стрелка, немного пометавшись, опять и опять упрямо указывает на север. Следователь отошел от покойника и при этом постарался не задеть полицейского в форме, который искал на полу отпечатки пальцев. Прямо под повешенным валялись осколки разбитой вазы и лежала книга, открытая на странице с жирными красными пометами. Это был старый том «Виконта де Бражелона» – дешевое издание в матерчатом переплете. Заглянув через плечо агента, следователь сумел прочесть отчеркнутый отрывок:

– О, я предан! Известно всё, решительно всё!

– Всё в конце концов делается известным, – заметил Портос, который, в сущности, ничего не знал.

Следователь велел секретарю занести эту деталь в протокол, а книгу включить в опись вещественных доказательств, затем направился к высокому мужчине, который курил у открытого окна.

– Ну и что вы обо всём этом думаете? – спросил он, пристраиваясь рядом.

Высокий был одет в кожаную куртку с полицейским значком на кармане. Он докурил сигарету, потом через плечо, не оглядываясь, швырнул окурок в окно и только тогда ответил:

– Когда бутылка содержит нечто белое, легко предположить, что там молоко. – Фраза звучала несколько загадочно, но по ответной улыбке следователя можно было судить, что для него тут никакой загадки нет. В отличие от полицейского, он стоял к окну лицом и смотрел на улицу, где продолжал лупить дождь. Кто-то открыл дверь в противоположном конце комнаты, и в лицо следователю вместе с порывом ветра полетели крупные капли.

– Эй, дверь закрывайте! – крикнул он, не глянув назад. Потом обратился к полицейскому: – Ведь бывает, что преступники маскируют убийства под самоубийства.

– И наоборот, – спокойно заметил высокий.

– Ну а руки? Зачем понадобилось связывать их галстуком?

– Самоубийцы порой боятся, что в последний миг им не хватит решимости довести дело до конца… Убийца связал бы ему руки за спиной.

– Но ведь это бессмысленно, – возразил следователь. – Взгляните, какой тонкий и прочный пояс. После того как несчастный потерял опору, у него не было шансов на спасение – руки ему не помогли бы.

– Кто знает? Подождём вскрытия.

Следователь еще раз посмотрел на труп. Агент, искавший отпечатки пальцев, поднялся с пола с книгой в руках.

– Любопытная страница.

Высокий пожал плечами.

I. «Анжуйское вино»

Читатель должен приготовиться к тому, что он станет свидетелем самых жестоких сцен.

Э. Сю. «Парижские тайны»

Меня зовут Борис Балкан. Когда-то я перевел «Пармскую обитель». Кроме того, я пишу статьи и рецензии, которые знает пол-Европы, читаю лекции о современной литературе на летних университетских курсах и являюсь автором нескольких книг о популярных романах XIX века. Боюсь, правда, что ничего особо выдающегося я пока сделать не успел. Ведь нынче настали совсем иные времена: самоубийства маскируют под убийства, романы пишет врач Роджер Экройд, и всякий норовит опубликовать сотню-другую страниц с описанием захватывающих впечатлений, которые он испытал, разглядывая себя в зеркало.

Но не станем отвлекаться.

Я познакомился с Лукасом Корсо, когда он явился ко мне с «Анжуйским вином» под мышкой. Корсо был своего рода наемным солдатом у генералов-библиофилов, то есть промышлял охотой за книгами по заказам клиентов. А что требуется от человека, который занимается таким ремеслом? Он не должен быть слишком разборчивым в средствах, зато ему нужны хорошо подвешенный язык, быстрая реакция, терпение и, разумеется, большое, везение – это в первую очередь. А также отличная память, чтобы вовремя сообразить, где, в каком пыльном закутке, в какой лавке старьевщика лежит-полеживает томик, за который некто готов заплатить бешеные деньги. Корсо обслуживал узкий круг избранных клиентов: пару десятков букинистов из Милана, Парижа, Лондона, Барселоны и Лозанны – тех, что берут в работу всего полсотни книг, не более. Их можно назвать аристократами букинистического мира, ибо они торгуют инкунабулами, антикварными экземплярами и понимают: если книга переплетена в пергамен, а не в телячью кожу и поля у нее на три сантиметра шире обычного, это может поднять цену на тысячи долларов. Они – шакалы в царстве Гутенберга; пираньи, снующие вокруг ярмарок антиквариата; пиявки, присосавшиеся к аукционам. Они способны продать собственную мать – лишь бы заполучить экземпляр первого издания; правда, клиентов они принимают в гостиных с видом на Домский собор или Боденское озеро и сидят при этом на кожаных диванах. И еще: они никогда не пачкают рук и не пятнают совести. На то существуют такие типы, как Корсо, которые ничем не брезгуют. Тем они и полезны.

Корсо сдернул с плеча холщовую сумку и бросил на пол, к ногам, обутым в нечищеные английские ботинки; потом уставился на портрет Рафаэля Сабатини – он стоит в рамке у меня на столе рядом с авторучкой, которой я правлю статьи и типографские гранки. Это мне сразу понравилось, потому что обычно посетители не балуют портрет вниманием – они принимают Сабатини за моего престарелого родственника. Краешком глаза я наблюдал за реакцией Корсо и заметил, как он ухмыльнулся, усаживаясь в кресло; гримаса получилась какой-то ребячливой; он стая похож на кролика из мультфильма, когда тот впервые показывается в конце улицы и сразу завоевывает безоговорочную любовь зрителей.

Со временем я узнал, что Корсо умеет улыбаться и совсем иначе – как жестокий, изголодавшийся волк. Вернее сказать, умеет выбирать маску, соответствующую обстоятельствам. Но, повторяю, это я узнал много позже. А в тот миг он произвел на меня впечатление человека искреннего, и я рискнул подвергнуть его маленькому испытанию.

– «Он родился на свет с обостренным чувством смешного, – процитировал я, кивнув на портрет, – и врожденным ощущением того, что мир безумен…».

Я увидел, как он неспешно и уверенно качнул головой, и во мне проснулась симпатия к нему, чувство, что нас роднит принадлежность к общему делу, и это чувство, несмотря на все, что случилось в дальнейшем, я сохранил и до сих пор. Корсо достал откуда-то сигарету без фильтра – такую же мятую, как его старый плащ и вельветовые брюки. Он вертел сигарету в пальцах и рассматривал меня сквозь очки в железной оправе, которые косо сидели у него на носу, глядел из-под упавшей на лоб пряди уже чуть седоватых волос. Другую руку он по-прежнему держал в кармане, словно сжимал там рукоятку пистолета. Замечу, кстати, что карманы его напоминали бездонные ямы – чего там только не было! Книги, каталоги и документы, а еще – о чем я тоже узнал позже – там непременно лежала фляжка с джином «Болс».

– «…И в этом заключалось все его достояние», – с ходу закончил он цитату, потом поудобнее устроился в кресле и снова улыбнулся. – Хотя, если не кривить душой, мне больше нравится «Капитан Блад».

Я поднял вверх ручку, готовясь прочесть ему суровую отповедь.

– И тут вы не правы. «Скарамуш» для Сабатини – то же, что «Три мушкетера» для Дюма, – я отвесил почтительный поклон в сторону портрета. – «Он родился на свет с обостренным чувством смешного…» За всю историю романов-фельетонов не было начальной фразы, равной этой.

Действие романа «Клуб Дюма, или Тень Ришелье» происходит в особом мире - мире книг. Герои этой истории - библиофилы, букинисты, переплетчики и просто страстные любители литературы. Одни из них отдают предпочтение романам «плаща и шпаги», другие - детективам, третьи пытаются разгадать тайны, скрытые в трудах по демонологии.

Один из библиофилов, Варо Борха, очень богатый человек, нанял Лукаса Корсо для того, чтобы сравнить между собой три известных экземпляра уникального издания «Книга о девяти врат в царство теней».

«Книга о девяти врат в царство теней» («De Umbrarum Regni Novem Portis») была опубликована в 1666 году неким печатником Аристидом Торкьей. Аристид Торкья был обвинен Святой Инквизицией в ереси, а затем сожжен на костре. Весь тираж «Девяти врат» был изъят и уничтожен. Ценность этого издания в том, что в мировых каталогах числятся всего три уцелевших экземпляра этого тиража.

Варо Борха говорит Лукасу, что ознакомился с протоколами допроса Аристида Торкьи, которые велись Святой Инквизицией. Из показаний Торкьи, данными под пытками, следует, что остался единственный экземпляр «Девяти врат», который находится в недоступном месте. Это противоречие не дает Борхе покоя. Хотя его экземпляр внесен во все каталоги мира, Борха заявляет Лукасу, что имеет основания считать свой экземпляр подделкой. Он хочет установить, какой из трех экземпляров является настоящим.

Один из экземпляров находится у самого Борхи, второй - у Виктора Фаргаша (живет в Синтре, предместье Лиссабона) и третий - в хранилище Фонда Унгерна (в Париже). Попутно Лукас Корсо хочет выяснить аутентичность автографа Александро Дюма для своего приятеля Флавио Ла Понте.

Однако простое поручение оборачивается для Корсо большими неприятностями. Кто-то идет по следу Корсо и убивает тех, с кем он встретился.

В конце романа большинству загадок дается правдоподобное объяснение. Однако одной из загадок рационального объяснения нет, а тот вывод, который приходится сделать, на основании косвенных улик и намеков, является совершенно фантастическим…

Я специально искал книги о книгах. Ну вот люблю я книги не только читать, но и собирать, коллекционировать, реставрировать, гоняться за книгой по городу, ездить в другие города. И поэтому захотел почитать о книгах. Собралась подборка: «Не надейтесь избавиться от книг!», «Круглосуточный книжный мистера Пенумбры», «Клуб Дюма, или Тень Ришелье», «451 градус по Фаренгейту», «Тринадцатая сказка» … ну вот как-то так. И вот я добрался до «Клуба Дюма…» Это полное разочарование. Поставил две звездочки только за то, что это о книгах, просто за этот факт.

Завязка хороша, развитие еще лучше. Книги, дьявольщина, непонятные люди, невероятные пересечения реальной жизни с событиями известного романа… и в конце облом. Как обухом по голове.

На обложке изображен некий господин с бородой, который, видимо, и есть главный герой Корсо… какая кроличья улыбка и перекошенные очки? Что за бред!? Кто эта милая леди, которая таскалась за Корсо? Зачем нам рассказывать об этом странном клубе Дюма? Или это главная сюжетная линия, а линия «Девятых врат» — второстепенная? А «тень Ришелье» это тот самый Бакл ан? Ну да, он на целого Ришелье не тянет, только на его тень.

Знаете, это как плохой анекдот, в котором интересная завязка, а окончание смазанное. Кто смотрел сериал «Ликвидация»? Там в одной из последних серий начальник УгРо говорит:

- Вот лучше спроси меня, почему Гоцмана крутит контрразведка, а за пацаном его смотреть должны мы?
- И почему?
- Не знаю!

Так и тут, вроде бы как должно быть событие, а в итоге какой-то дикий баян без особого смысла. Особенно я не понял из аннотации к книге последний абзац, выше выделен жирным курсивом. Прочитав книгу, я еще раз перечитал этот абзац и задал один вопрос: «ШТА?!». А какой вывод приходится сделать? Я не сделал никаких фантастических выводов.

Это уже вторая книга из вышеуказанного списка, которая меня разочаровала. Первой была «Не надейтесь избавиться от книг!», конечно, «Фаренгейт» пока вне конкуренции. Посмотрим, что будет дальше… но как-то вот все крутится в голове: «Не надейтесь, что дальше будет лучше».

Ну и напоследок, вот те самые гравюры из книги «Девять врат», мало ли, вдруг кому-то интересно:

Артуро Перес-Реверте

Клуб Дюма, или Тень Ришелье

которая вдохновила меня на этот бой

Сверкнула вспышка, и на стену упала тень повешенного. Он висел в самом центре гостиной, на крюке от люстры, и по мере того как фотограф, кружа по комнате, делал снимки, тень перескакивала с картин на фарфор в застекленных витринах, с книжных полок на полураздвинутые портьеры. За огромными окнами лил дождь.

Молодой судебный следователь с еще не просохшими взъерошенными волосами, не сняв мокрого плаща, диктовал секретарю протокол осмотра. Тот печатал, сидя на диване и пристроив портативную машинку на стул. Стук клавиш крепкими стежками прошивал и монотонный голос следователя, и тихие комментарии полицейских, сновавших по гостиной.

– …пижама, сверху – халат. Пояс от халата явился орудием удушения. Руки трупа связаны спереди галстуком. На левой ноге тапок, правая – босая…

Следователь дотронулся до обутой ноги покойника, и тело, чуть колыхнувшись, начало медленно поворачиваться на туго натянутом шелковом шнуре слева направо, а потом в обратную сторону, но уже быстрее, пока не застыло в прежнем положении, – так магнитная стрелка, немного пометавшись, опять и опять упрямо указывает на север. Следователь отошел от покойника и при этом постарался не задеть полицейского в форме, который искал на полу отпечатки пальцев. Прямо под повешенным валялись осколки разбитой вазы и лежала книга, открытая на странице с жирными красными пометами. Это был старый том «Виконта де Бражелона» – дешевое издание в матерчатом переплете. Заглянув через плечо агента, следователь сумел прочесть отчеркнутый отрывок:

– О, я предан! Известно всё, решительно всё!

– Всё в конце концов делается известным, – заметил Портос, который, в сущности, ничего не знал.

Следователь велел секретарю занести эту деталь в протокол, а книгу включить в опись вещественных доказательств, затем направился к высокому мужчине, который курил у открытого окна.

– Ну и что вы обо всём этом думаете? – спросил он, пристраиваясь рядом.

Высокий был одет в кожаную куртку с полицейским значком на кармане. Он докурил сигарету, потом через плечо, не оглядываясь, швырнул окурок в окно и только тогда ответил:

– Когда бутылка содержит нечто белое, легко предположить, что там молоко. – Фраза звучала несколько загадочно, но по ответной улыбке следователя можно было судить, что для него тут никакой загадки нет. В отличие от полицейского, он стоял к окну лицом и смотрел на улицу, где продолжал лупить дождь. Кто-то открыл дверь в противоположном конце комнаты, и в лицо следователю вместе с порывом ветра полетели крупные капли.

– Эй, дверь закрывайте! – крикнул он, не глянув назад. Потом обратился к полицейскому: – Ведь бывает, что преступники маскируют убийства под самоубийства.

– И наоборот, – спокойно заметил высокий.

– Ну а руки? Зачем понадобилось связывать их галстуком?

– Самоубийцы порой боятся, что в последний миг им не хватит решимости довести дело до конца… Убийца связал бы ему руки за спиной.

– Но ведь это бессмысленно, – возразил следователь. – Взгляните, какой тонкий и прочный пояс. После того как несчастный потерял опору, у него не было шансов на спасение – руки ему не помогли бы.

– Кто знает? Подождём вскрытия.

Следователь еще раз посмотрел на труп. Агент, искавший отпечатки пальцев, поднялся с пола с книгой в руках.

– Любопытная страница.

Высокий пожал плечами.

Артуро Перес-Реверте
/ Москва/ Иностранка / 2002/ 598

Этот постмодернисткий роман превосходного испанского писателя и эстета Артуро Переса-Реверте одновременно и готический детектив, и мистический триллер, и роман о самом знаменитом в мире авантюрном романе, и книга о двух огромных литературных жанрах, и гипертекст, включающий в себя тексты Дюма, Сабатини, Парацельса, Гермеса Трисмегиста, самого Люцифера (не к ночи будь помянут!) и множества других авторов, словом, занимательнейшая и высокохудожественная энциклопедия, из которой, помимо прочего, можно узнать, кто написал "Три мушкетера", точнее чья соавторская доля в создании этой бессмертной книги была значительнее - Александра Дюма или Огюста Маке, каковы правила поведения и принципы бытия в мире букинистов, антикваров и коллекционеров редких и старинных изданий и еще многое-многое другое.

Перес-Реверте - безусловно, превосходный писатель. Именно писатель, обладающий оригинальным художественным стилем, создавший оригинальный художественный мир, родственный не только миру и перу Умберто Эко, но и, с одной стороны, Конан Дойля, Агаты Кристи и Жоржа Сименона, с другой - французских писателей XIX века, создателей популярного жанра ("роман-фельетон"), в свою очередь использовавших приемы Сервантеса и авторов "плутовского романа" эпохи Ренессанса.

Как всякий постмодернист, Перес-Реверте ни в коем случае не скрывает своей приверженности названным образцам, напротив, всячески подчеркивает ее, буквально купается в удовольствии, испытываемом от любовного цитирования первоисточников, как реальных, так, впрочем, им самим и придуманных. В строгом соответствии с духом предшественников. Интригу, точнее интриги он выстраивает мастерски, обладая удивительным умением гармонично сочетать захватывающие приключения с ненавязчивым ликбезом.

Сюжет романа - история "одинокого волка" (или реинкарнации д" Артаньяна) - знатока редких и старинных книг преимущественно авантюрного жанра, работающего по найму на разного рода букинистов и коллекционеров, втянутого в две параллельных, то пересекающихся, то расходящихся линии историко-криминального расследования. Одна из них в итоге оказывается безобидным розыгрышем, другая - историей жестоких убийств, совершаемых с целью завладения сакральной средневековой инкунабулой, написанной чуть ли не самим Люцифером, расшифровав тайнопись которой ее обладатель сможет получить власть над потусторонним миром. Не говоря уж о посюстороннем.

Реинкарнированный д" Артаньян, увы, действует без помощи трех мушкетеров, но и не в одиночку, ибо ему помогает реинкарнированная же Констанция Бонасье, сочетающая в себе женственность героини романа Дюма, силу Портоса, жертвенность Атоса и загадочность Арамиса. Но и противостоят героям современные миледи, Рошфор и, разумеется, главный могущественный недруг кардинал Ришелье (он же - Лицифер, он же alter ego рассказчика, он же, вполне возможно, - сам романист).

Подобно тому, как во "Фламандской доске" роман вырисовывается из... и обрисовывается вокруг шахматного этюда, изображенного на картине фламандского художника XV века, "Клуб Дюма, или Тень Ришелье" предагает в качестве исходной посылки девять старинных гравюр, якобы изготовленных в незапамятные времена дьяволом и таящих в себе как очевидные, так и неразрешимые загадки. Часть из них внимательныей читатель вполне может разгадать сам, часть вообще остается неразгаданной. И это придает роману особую прелесть, уберегая его от обычно обычно в детективах надуманного, тривиального и разочаровывающего финала.

Изящный и высокий стиль Переса-Реверте, его читательские интересы, тонкий, тщательно спрятанный юмор, проявляющийся лишь в общей для постмодернизма пародийности гипертекста, да отчасти в фигурах рассказчика и главного героя, одновременно и тоскующего романтика, и деловитого пьяницы, и анахроничного в наши трезво-пацифистские времена почитателя Великого Императора (герой - пра-правнук преданного Бонапарту гренадера-ветерана), сам колорит книги - интеллектуальный детектив в антураже готического романа - столь... (не скажу - новы, ибо происходят, разумеется, из "Имени розы" Умберто Эко, но все же непривычны) нестандартны, что текст, как спрут, неторопливо и неумолимо затягивает читающего и мало того, что не выпускает до последней страницы не только перипетиями сюжета, но, я бы сказал, и третьей фабулой - изобильными и интереснейшеми примечаниями и комментариями, так еще и потом не отпускает: перечти, мол, друг мой, ведь разгадка объявлена, но тайна-то остается...

"Он засмеялся сквозь зубы - совсем как жестокий волк, и склонил лицо, зажигая последнюю сигарету. Что ж, книги преподносят нам подобные сюрпризы, подумал он. И каждый получает такого дьявола, какого он заслуживает".

А какого дьявола заслуживаем мы, читатель?

В заключение два слова об издании. Это превосходный перевод Н. Богомоловой, это нераспадающийся на страницы покет-бук, проклеенный ПВА, это белая плотная бумага, четкая печать, полное отсутствие опечаток, изящная обложка, несколько редких фотографий в тексте, трижды по мере необходимости повторенные отчетливые гравюры. Издательство "Иностранка", серия "Лекарство от скуки", составляемая Борисом Акуниным, тонкий вкус и высокий профессионализм. Цена, конечно, хорошо за сотню, но и удовольствие соответствующее.

Читайте Переса-Реверте, его книги стоит прочесть и лучше сделать это ДО просмотра экранизаций. Такие книги адекватно не экранизируются, даже и мастерами уровня Романа Полянского, сумевшего в "Девятых вратах" воспроизвести отчасти колорит, отчасти одну из множества линий сюжета "Клуба Дюма". Но и только. А уж импозантная звезда Джонни Депп с главным героем романа Лукасом Корсо и вообще ничего общего не имеет.

Рецензент:Распопин В.Н.