Социальный либерализм. Почему левый либерализм опасен? Такие люди верят, что капитализм - крайне разрушительная система, которая основана на «эксплуатации человека человеком», негативно сказывается на окружающей среде и на том, как люди воспринимают себя

Правый либерализм

Правый либерализм - это подвид либерализма, который в проведении либеральных реформ опирается, в первую очередь, на мощный аппарат государства, на его органы. Отличительные черты - охранительство и поступательное движение. Часто представители правых либералов вступают в коалиции с консерваторами, правый либерализм породил национал-либерализм.

: К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин, С. М. Соловьев (историк) Н. Х. Бунге, Д.Н.Шипов Представители в Российской империи : Жириновский В.В.

В России правые либералы (ЛДПР) противостоят левым либералам("Правое дело").

Не стоит правый либерализм путать с либертарианством.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "Правый либерализм" в других словарях:

У этого термина существуют и другие значения, см. Либерально демократическая партия. Либерально демократическая партия России Лидер: Владимир Жириновский Дата основания: 14 декабря 199 … Википедия

Запрос «Ширак» перенаправляется сюда; см. также другие значения. Жак Ширак Jacques Chirac … Википедия

Ширак, Жак Запрос «Ширак» перенаправляется сюда; см. также другие значения. Жак Ширак Jacques Chirac … Википедия

Запрос «Ширак» перенаправляется сюда. Cм. также другие значения. Жак Ширак Jacques Chirac … Википедия

Запрос «Ширак» перенаправляется сюда. Cм. также другие значения. Жак Ширак Jacques Chirac … Википедия

Всегда играли и продолжают играть важную роль в жизни страны. С середины 1970 х годов для Греции характерна двухпартийная система, когда в политике доминируют две большие партии, побеждающие на выборах в парламент и формирующие правительство.… … Википедия

На 23 сентября 2012 года в Литве Министерством юстиции зарегистрирована 41 политическая партия. Для регистрации партии согласно законодательству Литовской республики требуется набрать не менее одной тысячи учредителей, которые собравшись… … Википедия

В США существует двухпартийная политическая система, при которой преобладающее значение в политической жизни страны имеют две основные политические партии, а остальным партиям и независимым кандидатам крайне сложно завоёвывать места в Конгрессе.… … Википедия

- — родился 26 мая 1799 г. в Москве, на Немецкой улице в доме Скворцова; умер 29 января 1837 г. в Петербурге. Со стороны отца Пушкин принадлежал к старинному дворянскому роду, происходившему, по сказанию родословных, от выходца "из… … Большая биографическая энциклопедия

Строго говоря, есть просто либерализм, без "правого" и "левого".

Однако люди склонны различным образом интерпретировать идеи , находить в них различные смыслы и повороты, которые в итоге способны развести последователей той или иной идеи иногда на удаление друг от друга, даже большое, если вообше не в противоположные стороны.

Это касается не только политической области. Взять, к примеру, христианство: казалось бы, целых четыре Евангелия точно и без двусмысленностей описывают земной путь и учение Христа, дополняя друг друга и совпадая в главном почти до деталей. Тем не менее, христианство разделилось на три основные конфессии - католицизм, протестантизм и православие, - а неосновных ещё больше. Причём главные линии раскола как между самими этими конфессиями, так и между "фракциями" внутри них, проходят подчас по вопросам, о которых Христос говорил либо вскользь, либо не говорил вовсе. Например, настоящая борьба между церковниками идёт вокруг концепции Троицы, хотя в Писании о ней вообще нет ни слова. Ещё больше острых разногласий в вопросах обрядности, о которых Христос тоже почти ничего не говорил.

Возвращаясь в политическую сферу, достаточно вспомнить пример коммунистической теории Маркса, из которой позже выросли такие разнородные политические силы, как ленинский большевизм, с одной стороны, европейская социал-демократия, признающая и частную собственность, и гражданские права - с другой, а также маоизм - с третьей. Все они видят друг в друге врагов не меньших, нежели в "буржуазии".

Примерно то же самое применимо и к либерализму. Вроде бы ясно: помимо признания рыночной экономики, основанной на частной собственности и свободе предпринимательства, помимо признания политических прав и свобод человека, либерализм выступает за максимально ограниченную роль государства в экономике и жизни общества , видя в нём, в государстве, опасный инструмент принуждения, который всегда, в любой момент стремится выскользнуть из рук любого, самого строгого контроля. Собственно, фундаментальное для себя понятие "свободы" либерализм формулирует через умаление роли государства: свобода - это отсутствие принуждения.

Но объём вмешательства государства в экономическую и общественную жизнь в точных цифрах и формулах не опишешь, эти границы подвижны хотя бы во времени, а также в зависимости от географии и иных факторов. Здесь единого рецепта нет и быть не может, зато всегда есть верный способ эти границы корректировать, исправлять и переделывать - выборы, дающие свободу выбора, и убеждённость в том, что индивидуальная свобода является единственно правильным оселком принимаемых решений, в том числе относительно объёма функций и полномочий государства.

Как любая политическая идея, либерализм существует не только в виде чистой теории в совокупных трудах своих главных мыслителей - Локка, Гоббса, Монтескье, Смита, Бентама, Милля, Токвилля, Менгера, Мизеса, Хайека, Фридмэна, - но и проходит неоднократную переплавку в политической практике , выдавая в итоге сплав, отличающийся от свойств исходного материала.

Так вот основные проблемы с либеральным "сплавом" проявляются именно в "государственной" примеси - в вопросе о роли государства, степени его вмешательства прежде всего в экономику.

Ситуации различны: некоторые либеральные политики не могут преодолеть соблазн решить некоторые или даже многие проблемы за счёт госрегулирования, как, например, Макрон во Франции; другие - в основном, это в Германии и скандинавских странах - вынуждены идти на сохранение или расширение роли государства ради внутриполитического мира и компромисса с левыми силами. Подобного рода обстоятельства смещают либералов влево.

Но картину усложняют другие "левые" либералы - социал-демократы , не признающие социалистического компонента своей позиции и предпочитающие называть себя либералами, точнее, "неолибералами" . Наиболее известные примеры - британские премьеры Т.Блэр и Г.Браун, американские президенты Б.Клинтон и Б.Обама. Программа медицинского страхования ObamaCare представляет собой классический пример социал-демократического решения общественных проблем, которое ограничивает экономическую свободу и увеличивает госрасходы.

Примеров последовательных, или, в данном контексте, "правых" либералов , немного, хотя они оставили яркое и длительное политическое наследие - это Тэтчер в Великобритании и Рейган в США. Напомню блестящий и очень точный лозунг Рейгана, ставший лозунгом современного либерализма: the Government is not a solution to your problems - the Government is the problem (Государство не является решением ваших проблем - проблемой является само государство). Но даже ему не удалось существенно сократить размер государственной бюрократии и сильно уменьшить её полномочия. Тэтчер денационализировала всё, что только можно, но создать частное здравоохранение и образование не смогла и она, как и Рейган тоже. Социальные, прежде всего медицинские расходы, в бюджетах США и Великобритании по сей день являются главной причиной роста госдолга и расходов госбюджета.

Трагическая смерть адвоката и политика Станислава Маркелова побуждает лишний раз задумываться над судьбами того направления, к которому он принадлежал. Условно это направление можно назвать «левым либерализмом ». В рамках этого течения левизна сочетаться с «правозащитным», «антифашистским» пафосом. Левые либералы выступают против капитализма, но их антикапитализм часто превращается в антинационализм (или даже в антипатриотизм).

И здесь очень показательна статья самого Маркелова «Патриотизм как диагноз », которая наделала огромный шум после его смерти. В этой статье отразилась вся суть левого либерализма. Маркелов критикует патриотизм как публичное выражение чувств: «Личные чувства хороши, когда они остаются личными чувствами. Если мы любим родную землю, наших предков, наши традиции, то это замечательно, но какой же дурак будет выставлять личные чувства напоказ?... Представьте себе, что любовь к своим родителям вы вдруг объявите общенациональной идеей. Вас воспримут за полного идиота. Почему мы иначе должны воспринимать навязываемый нам патриотизм? Не надо лезть к нам в мозги, проверять насколько мы любим свою Родину. Люди сами разберутся, кого и как им любить ».

Это, собственно и есть основной посыл рассуждений автора. Он против патриотизма как некоей мощной, коллективной тенденции, которая «подавляет» сознание человека («не надо лезть к нам в мозги»), заставляет его полностью раскрыться в неком эмоциональном выходе за пределы собственного Я.

Далее идет критика патриотизма как фетиша, удобного для государства и олигархии, но этот мотив уже вторичен . Такая критика была присуща многим историческим левым - уж большевикам-то в любом случае. Правда, и сами большевики прошли через опыт государственного строительства, что заставило их «реабилитировать» патриотизм и сделать его важнейшей частью официальной идеологии. И это, вне всякого сомнения, отложило сильнейший отпечаток на современную российскую левую. Большинство наших левых стоят на позициях державного патриотизма. (Так, он очевидным образом характерен для КПРФ). Есть, конечно, и упертые догматики, пытающиеся сохранить учение Ленина в «чистую», но никакой погоды они не делают.

Другое дело, левые типа Маркелова. Их очень не много, но они весьма активны, а правозащитный «антураж» позволяет им находиться в фокусе внимания СМИ. В принципе, такие левые - свои для большинства либералов-правозащитников, которыми движет все та же боязнь тоталитаризма. Считается, что этот тоталитаризм неизбежно примет формы национализма – отсюда и постоянные разговоры о фашистской «опасности».

Левые либералы сильно «ушиблены» историческим опытом прошлого века. Он, помимо всего прочего, заключался в «пробуждении масс», которое сопровождалось созданием сильных идеократических течений. Левые мечтатели, творившие в достаточно спокойной обстановке накануне мировых войн, были полны оптимизма, ожидая, что массы поднимутся из «тьмы угнетения» и займутся свободным, созидательным трудом. В реальности же все вышло несколько по-иному. В 1930-е годы массы с восторгом поддержали национал-большевиков в России и национал-социалистов в Германии. Созданные там режимы никак не походили на левую утопию, что заставило многих левых задуматься над мыслью – а стоит ли уповать на большинство ? И многие пришли к мысли, что не стоит. Согласно им, большинство представляет собой огромную, подавляющую массу, которая неизбежно стремится к национализму и тоталитаризму. Что же до патриотизма, то он (в представлении лево-либеральных интеллигентов) является чем-то вроде мотора, двигающего массы в сторону «фашизма».

Подобный подход ставит «правильных» левых в довольно-таки двусмысленное положение. С одной стороны, они не могут не сочувствовать большинству («трудящимся массам»), порабощенному капитализмом. С другой стороны, это самое большинство с невероятной легкостью впадает в разного рода националистические уклоны.

Что же делать, как совместить борьбу с капитализмом и за массы – с борьбой против национализма и национально-ангажированных масс? Многие левые нашли выход в либерализме. Они решили, что можно и нужно сделать основной упор на защите меньшинств, которые, по их мнению, обязательно угнетаются. В их представлении этой защитой наносится удар по угнетателям, но при этом угнетенные меньшинства не представляют такой тоталитарной угрозы, как многочисленное большинство. Отсюда и натужные попытки показать себя в роли защитников национальных меньшинств, «страдающих» от «фашиствующих» российских бюрократов (прежде всего, силовиков).

Наряду с меньшинствами, в центр ставятся отдельные личности , ставшие «жертвами произвола». Защита таких личностей становится еще одним приоритетом, что снова отодвигает на задний план защиту интересов большинства. (Крайне «подозрительного», в виду своей склонности к тоталитаризму и национализму).

И здесь, конечно, особое значение приобретает борьба против государственного аппарата , понимаемого как главная сила угнетения. (Национал-радикалам отводится более чем скромная роль подпевал режима). Большинство левых критикует этот аппарат именно за его «олигархичность», за «либерализм». Но вот в критике левых либералов слышатся уже несколько иные нотки. Бюрократия рассматривается как субъект тоталитарного подавления личности – и это отношение потихоньку вытесняет классически левое отрицание капитализма, эксплуатации. Политическая надстройка начинается восприниматься классическими левыми как нечто довлеющее над экономикой, над базисом. Главным типом эксплуатации считается уже эксплуатация политическая .

Патриотизм же воспринимается как важнейшая составляющая этой эксплуатации.

В данном плане левый либерализм вступает в достаточно жесткое противоречие с российской левой. Последняя, в массе своей, стоит на позициях левого демократизма и ставит в центр всего угнетенное большинство, которое часто и безоговорочно отождествляется с народом и нацией. Именно его «освобождение» подается как необходимое условие освобождения отдельных личностей и социальных групп. Что же до меньшинств, то левые демократы воспринимают их защиту скептически – в лучшем случае. Им представляется, что защитники меньшинств занимаются сугубо элитаристским делом и совершенно излишним в условиях, когда «угнетается» большинство. Очевидно, что левые демократы находятся под мощнейшим воздействием советского коллективизма. А он, в свою очередь, испытал мощнейшее воздействие русской общинности.

И если левые либералы сдвигаются в сторону классического либерализма, то левых демократов неудержимо влечет в сторону традиционализма и консерватизма . Кстати, один из ярчайших представителей левого демократизма – Сергей Кара-Мурза – является самым настоящим традиционалистом.

В настоящий момент левый либерализм способен оказывать всего лишь информационное воздействие на общество. У него нет хоть какой-то политически эффективной структуры. Основные оппозиционные силы (националисты, коммунисты и либерал-консерваторы) смотрят на левых либералов с большим подозрением. Возникает вопрос, стоит ли говорить о левых либералах всерьез? Между тем, информационное воздействие – это уже очень много в условиях современного общества. А если нам суждено вступить в полосу политической нестабильности, то левые либералы смогут достучаться до определенных групп, выбитых из привычной колеи нынешним, далеко не шуточным Кризисом.

Ты что, ультралевая? - спросили у меня в полицейском участке (меня незаконно задержали на Первомайской демонстрации 2016 года за мой радужный зонтик).

Почему это? - удивилась я.

Оказывается, мою предположительную «левизну» определили по тому, что я шла в феминисткой колонне - ведь для того, чтобы выступать, скажем, за отмену списка запрещенных для женщин профессий надо быть противницей капитализма. Или нет?

Увы, это очень распространенная ошибка: практически любая публикация «Ножа» на тему феминизма, прав инвалидов или прав ЛГБТ сопровождается морем комментариев о том, что журнал стал «крайне левым». В чем же проблема?

Проблема в простой политической безграмотности: дело в том, что мир не делится только на дремучих правых консерваторов и ультралевых правозащитников.

Для того чтобы с этим разобраться, предлагаем вам познакомиться с одной очень простой схемой, благодаря которой можно определять не только взгляды известных политиков и исторических личностей, но и найти слова для описания своего собственного мировоззрения. Эта простая картинка поможет вам понять, что мнение по поводу политических прав и по поводу экономических свобод - две совершенно разные «оси» в системе мировоззренческих координат.

Весь спектр политических взглядов в одной схеме

Эта диаграмма была разработана американским политиком Дэвидом Ноланом . Он хотел с ее помощью показать, что при описании политических взглядов тех или иных личностей важно разделять экономическую «ось» и «ось» прав человека.

Сначала эта схема стала популярной среди союзников Нолана - либертарианцев (сторонников одновременно крайней экономической и личностной свободы), но позже получила распространение в левых и центристских кругах и даже в мейнстримной культуре.

Правда, «классическую» диаграмму Нолана посчитали сложной для восприятия людей с неинженерным мышлением и упростили ее до так называемого политического компаса.

Такой компас часто лежит в основе разных околополитических развлечений: шуточек , категоризации и аниме-мемов . Правда, зачастую подобное использование диаграммы Нолана и политического компаса довольно предвзято и создается людьми, которые не очень хорошо разбираются ни в политике, ни в том, как пользоваться компасом. Поэтому они могут назвать консерватора либералом, а левака - правым. Но с вами это после прочтения нашего текста никогда не случится!

Изучаем оси координат политического компаса

Прежде всего обратите внимание на ось личных прав и свобод: в компасе это вертикальная линия, которая спускается от крайних авторитаристов (сторонников тотального контроля над личностью со стороны государства) до анархистов - противников существования государства как такового. Эта ось учитывает и другие явления, связанные с личной свободой, например, отношение к свободе слова, правам меньшинств и научным инновациям. Вторая ось - ось экономических свобод, она показывает, как человек относится к государственному вмешательству в экономику.

Авторитаристы (против индивидуальных свобод)

Авторитаристы заинтересованы в «сильном государстве» и считают допустимым - и даже необходимым - вмешательство государства в личные дела граждан. Подобное вмешательство может выражаться в разных формах. Это может быть:

• запрет добровольных сексуальных контактов на основании их предполагаемой аморальности (законодательный запрет гомосексуальных отношений, браков между кузенами и т. п.);
• широкое вмешательство государства в дела семьи с целью сделать институт семьи более «моральным» и типичным (например, запрет разводов и абортов);
• установление определенного дресс-кода (например, принудительное ношение бурки женщинами и запрет на короткие стрижки для мужчин в Афганистане времен ликвидированного «Талибана»);
• введение цензуры на большую часть произведений искусства;
• ограничение свободы слова;
• контроль над прессой.

Авторитаристы обычно уделяют мало внимания демократическим институтам: некоторые из них противники демократии как таковой, а некоторые просто не видят в ней смысла и с пренебрежением относятся к мнению народа.

Кроме того, авторитаристы ставят интересы нации, общества или класса выше интересов личности. Поэтому им обычно безразличны права женщин и представителей меньшинств.

Авторитарное «пренебрежение» индивидуальными правами может начинаться от жесткого ограничения прав женщин (как в Саудовской Аравии) и использования меньшинств для создания образа внутреннего врага до геноцида представителей меньшинств (холокост в нацистской Германии).

Авторитаристам очень важны традиции и нормы вне зависимости от того, являются ли эти традиции основанными на многовековой монархической истории государств вроде Саудовской Аравии или на «пролетарских» идеалах государств вроде Северной Кореи. Эти традиции, как и единство общества, ставятся выше интересов людей.

Поэтому в авторитарных странах чаще ограничена или запрещена правозащитная деятельность, практикуется смертная казнь и считаются допустимыми тюремные пытки.

Авторитаристами могут назвать себя многие. От тех, кто не видит в большинстве или хотя бы в половине перечисленных выше ограничений ничего плохого (такие люди находятся ближе к «нулю» в оси координат политической свободы), до тех, кто открыто симпатизирует подобным запретам - и занимает верхние точки на оси авторитаризма.

Судьба исследователей авторитаризма трудна: многие работы как авторитарных «классиков», так и современных противников демократии запрещены в Российской Федерации - это такие книги, как «Майн Кампф» Гитлера, или журнал «Дабик», выпускаемый группировкой «Исламское государство». Но свободно можно изучить работы менее радикальных авторитаристов: скажем, книги российского политолога Николая Старикова и Андрея Фурсова , лекции Андрея Кураева , публикации христианской Армии спасения (широко распространенные на Западе) или работы сторонников американского движения альт-райт.

Обратите внимание: авторитаристы в экономическом смысле бывают как правыми (сторонниками свободного рынка), так и левыми (сторонниками плановой государственной экономики). Мы обсудим это подробнее, изучая горизонтальную «ось» экономических свобод.

Сторонники индивидуальных свобод

против авторитаристов

Название «ось индивидуальных свобод» иногда ошибочно переводят на русский язык как «ось демократии». Это неверно, потому что крайним сторонникам свобод демократия не нужна: они анархисты, а значит, не видят смысла в существовании государства - ни демократического, ни какого бы то ни было еще.

Сторонники свобод - полная противоположность авторитаристам. Они считают, что чем меньше правительство сует свой нос в личные дела граждан, тем лучше.

Разрешить однополые браки? Пожалуйста! Нормализовать добровольные немоногамные отношения? Почему бы и нет. Позволить всем людям реализовать свои возможности вне зависимости от их расы, пола, гендера или инвалидности? Отличная идея. Узаконить травку? Тоже можно.

Конечно же, никакой цензуры, никаких пыток и никаких тюрем с жесткими условиями - а возможно, и вообще никаких тюрем.

Это не значит, что все сторонники личной свободы выступают за легализацию марихуаны или за отмену запрета разжигающих национальную рознь книг. Как и в других вопросах: «многие» - не значит «все».

Ну и, разумеется, у сторонников свободы тоже большой спектр различий: от тех, кто хочет создать новый мир без границ и государств (они будут в самом низу по вертикали), до тех, кто готов разрешать только то, что уже было успешно разрешено в «прогрессивных» странах (они поднимутся по оси чуть выше); от тех, кто хочет, чтобы запрещенной литературы не было вовсе, и даже до тех, кто хочет ввести цензуру на пропаганду цензуры!

Важно заметить, что сторонники свободы редко выступают за разрешение тяжелых наркотиков или, скажем, за легализацию и разрешение убийств, краж, изнасилований и других преступлений. Их позиция в среднем сводится к тому, что пока человек не вредит окружающим, его действия не должны быть ограничены.

Но что значит «не вредит окружающим»? Где заканчивается свобода одних и начинается свобода других? Эти вопросы неоднозначны. Поэтому среди «жителей» нижней половины вертикальной оси есть уйма споров: от того, стоит ли разрешать эвтаназию, до того, нужна ли свободная продажа оружия.

Если вы заинтересовались работами сторонников свободы ХХ и ХХI века, вы можете изучить книги как таких право-либеральных авторов (классических либералов и либертарианцев, выступающих за снижение роли государства), как Айн Рэнд и Фридрих фон Хайек , так и левых либералов (выступающих за государственное регулирование экономики) - таких как современный теоретик Ноам Хомский или французские экзистенциалисты XX века, например, Жан-Поль Сартр , Альбер Камю и Симона де Бовуар .

Авторов-анархистов перечислим ниже: несмотря на то, что анархистские взгляды напрямую связаны с осью свободы, анархизм делится на противоположные друг другу по горизонтальной оси экономической свободы анархо-коммунизм и анархо-капитализм.

Внимание! Существует путаница вокруг терминов «либерал»: одни подразумевают под этим словом сторонника одновременно личных и экономических свобод, другие - сторонника только экономической свободы (который может быть центристом или авторитаристом в отношении свободы личной) или сторонника только личной свободы (который при этом может выступать за жесткое регулирование экономики государством).

Краткая история либерализма

Шаг первый: европейский либерализм XIX века. Термин «либерализм» появился в испанских политических кругах в 1810 году, обозначая фрак­цию, которая выступала против абсолютной монархии, сословно-феодального общества и большого влияния католической церкви на западные государства, а затем стал популярен во всей Евро­пе.

Либералы отвергали монархические и сословные традиции и предлагали вместо этого новые идеи о ценности жизни каждого человека вне зависимости от его веры и происхождения, об универсальных и данных при рождении правах всех людей и об установлении идеалов свободы личности.

Европейские либералы были за свободу во всем: вне зависимости от того, идет ли речь о свободе слова, о выборе образа жизни или о свободе предпринимательства - ведь абсолютные монархии очень жестко контролировали как частную жизнь граждан, так и экономику всей державы.

Идеи классического либерализма развивали такие философы, политологи и экономисты, как Томас Гоббс , Джон Локк , Бенедикт Спиноза , Пьер Бейль и другие.

Шаг второй: классический либерализм в США. Классический либерализм стал очень популярен на Западе в XIX веке, спровоцировав экономический подъем в Викторианской Англии (1837–1901 годы) и превратив США в одну из ведущих экономик мира в период Позолоченного века (1870–1893 годы). И именно в истории США кроется наше сегодняшнее неоднозначное понимание термина «либерализм».

В классический либеральный период Позолоченного века за счет увеличения экономической свободы и низкого уровня вмешательства государства в дела предпринимателей активно строились железные дороги, увеличилась добыча нефти, распространилось электричество, снизилась детская смертность , разрабатывались новые медицинские технологии, зарождалось автомобилестроение и развивалась металлургия.

В частности, в США сталь начали использовать не только для изготовления мелких предметов типа столовых приборов, а для изготовления каркасов зданий и постройки мостов, тем самым навсегда изменив внешний вид Америки.

Довольно показательна история американского магната, иммигранта из Шотландии по имени Эндрю Карнеги, основателя сталелитейной компании Carnegie Steel.

В 1862 году, когда все американские мосты были еще деревянными и не очень надежными, Карнеги решил ввести инновационную технологию, создав стальной мост, по которому должна была быть проложена железная дорога. Этот мост называется Eads Bridge, он был спроектирован коллегой Карнеги Джеймсом Эдмом, чтобы соединить штаты Миссури и Иллинойс, разделенные рекой Миссисипи.

Карнеги, вложив в этот проект все свои средства, столкнулся с большим сопротивлением общественности и местных чиновников.

Общественность боялась новой технологии, не веря, что «материал для изготовления ложек» может выдержать вес поезда - люди всегда с недоверием относились к новым технологиям. Но, согласно распространенному в те времена стереотипу, мост, по которому может пройти слон, может выдержать что угодно, поэтому Карнеги лично возглавил открытие моста, начав этот «парад» выступлением слона! Только увидев, что слон не обрушил мост, простой народ решился на него ступить. Eads Bridge прекрасно выполнил свою функцию и даже существует по сей день.

Ни создание этого моста, ни создание прочных и дешевых стальных конструкций для постройки американских многоэтажных домов было бы невозможно, если бы правительство США в те времена вмешивалось бы в дела предпринимателей так же, как оно вмешивается сейчас. Подобные идеи либо были бы сразу запрещены, либо их разрешили бы воплотить в жизнь лишь спустя много лет, после дорогостоящих и бессмысленных проверок.

Эта забавная история - прекрасный пример того, почему во времена Позолоченного века США стали ведущей экономикой мира : предприниматели могли свободно изобретать и воплощать в жизнь новые технологии без какой-либо бюрократической проволочки.

Цены на товары падали, как и уровень безработицы, несмотря на растущее число иммигрантов. Спрос создавал предложение, что приводило к появлению и распространению новых технических чудес, таких как электричество.

Либеральные идеи оказали большое влияние как на аболиционистов (борцов с рабством), а позже на защитников прав чернокожих, так и на суфражисток - женщин, которые боролись за право голоса. В те времена феминистская и суфражистская риторика - как и риторика освободительного движения за права чернокожих - во многом строилась на риторике универсальных прав человека, которую подкинул в общественное сознание классический либерализм.

Шаг третий: новая либеральная теория. Со временем эра свободного рынка сменилась эрой американского прогрессизма (частично это было связано с интересом к левым немецким философам). Эпоха авторитарного прогрессизма достигла своего апогея во времена правления Вудро Вильсона в 1913–1921 годах: он считал, что «президент волен и по закону, и по совести быть настолько великим, насколько может», а «люди подобны глине в руках опытного лидера».

Подобные представления полностью противоречили каким-либо стандартам классического либерализма, на которых до этого была основана американская культура. И проблема была не только в риторике : во время правления Вильсона в связи с законом о шпионаже были запрещены 75 периодических изданий, людей сажали в тюрьму за критику правительства - один человек был арестован даже за то, что он в собственном доме рассуждал, что не хочет покупать государственные облигации. Во времена Вильсона была создана полуофициальная организация «Американская защитная лига», члены которой должны были следить за своими коллегами, друзьями и соседями.

После окончания этого правления Америка снова перестала быть авторитарной (хотя Вудро Вильсон получил Нобелевскую премию мира и даже запомнился как великий президент благодаря своим действиям во время Первой мировой войны). Но теперь США стало гораздо проще принять другие нормы государственного регулирования - тем более в начале XX века, когда в мире господствовали левые идеи.

Тогда к власти в США пришел президент, который навсегда изменил представление американцев - и мирового сообщества - о том, что такое либерализм, предложив так называемую новую либеральную теорию.

Крайняя степень экономической свободы - то есть «правизны» - это доктрина laissez-faire, или, переводя с французского, «позвольте делать».

По преданию, понятие laissez-faire зародилось еще в 1680 году на собрании коммерсантов, приглашенных Жаном Батистом Кольбером, главой правительства Людовика XIV. Cобрание было довольно необычным для своего времени, потому что тогда к предпринимателям всё еще относились крайне предвзято и считали их людьми второго сорта по сравнению с потомственным дворянством. Но Кольбер осознавал влияние бизнеса на общество и потому пытался выяснить у предпринимателей, что же правительство может сделать для того, чтобы поднять французскую экономику. На что те вежливо ответили: «Просто не мешайте нам работать».

Представления о том, что для экономики полезнее всего невмешательство или минимальное вмешательство государства в дела рынка разделяют сейчас представители Австрийской (и в меньшей степени Чикагской) экономической школы.

Они считают, что государственная система, которая вмешивается в экономику, делает ее очень шаткой, выступают против государственных монополий (из-за того, что с подобными монополиями невозможно бороться в честной конкуренции, они лишают клиентов выбора и возможности влиять на качество товара) и против антимонопольного законодательства, направленного на частные компании, потому что оно препятствует развитию и конкуренции бизнеса.

Правые традиционно являются противниками протекционизма в экономике (то есть запрета на ввоз каких-либо иностранных товаров с целью поддержки отечественного потребителя), потому что он лишает местных предпринимателей стимула модернизировать свою продукцию, чтобы сделать ее конкурентоспособной по сравнению с зарубежной.

Правые обычно считают, что государство не должно устанавливать максимальные и минимальные цены на какие-либо товары: цены в рыночной экономике устанавливаются за счет спроса, а попытки их регулировать обычно приводят к тому, что предпринимателям становится невыгодно производить тот или иной товар, отчего они уходят из этого бизнеса, что потом вызывает дефицит.

Многие правые выступают против налогов или считают, что они должны быть добровольными.

Другие же считают, что налоги должны быть минимальными, а богатые в процентном отношении не должны платить больше бедных: во-первых, из-за уважения к праву собственности, которое очень важно для правых, а во-вторых, из-за того, что многие богатые являются предпринимателями, вкладывающими деньги в бизнес и тем самым создающими рабочие места, или благотворителями, которые и без того помогают бедным, предоставляя гораздо помощи, чем может создать государство.

Некоторые же правые вообще верят, что никакого государства быть не должно, а роль армии и полиции должны выполнять частные охранные агентства.

Чтобы больше узнать о правых взглядах на экономику, можно почитать Фридриха фон Хайека (особенно его работу «Дорога к рабству» - мировой бестселлер, который можно найти даже в виде комикса), книги Людвига фон Мизеса и Дейдры Макклоски . Из материалов, основанных на российской действительности, я порекомендовала бы видеолекции профессора экономики и директора института Хайека Павла Усанова и его книгу «Наука о богатстве».

Если же вам интересно подробнее узнать об идеях анархо-капиталистов (сторонников полной экономической свободы и отмены государства), то вам обязательно стоит обратиться к трудам «отца-основателя» этого термина Мюррея Ротбарда .

Внимание! В США после Рузвельта с термином «правый» тоже произошла перемена: они стали ассоциироваться с традиционализмом, в частности, с такими нелюбимыми Франклином Рузвельтом и его женой Элеонорой идеями, как идея белого превосходства и идея необходимости борьбы против гендерного равноправия.

Левые: за государственное регулирование экономики

слева (спасибо, кэп!) по горизонтальной оси

В экономике левыми называют тех, кто считает, что все средства производства должны находиться в общественном владении или что государство и/или общество должно их жестко контролировать, даже если они находятся в частных руках.

Такие люди верят, что капитализм - крайне разрушительная система, которая основана на «эксплуатации человека человеком», негативно сказывается на окружающей среде и на том, как люди воспринимают себя и других.

Некоторые из них считают, что мир должен как можно быстрее прийти к анархо-коммунистической системе с полной отменой как права собственности, так и государственной системы как таковой. Другие думают, что переход к коммунистической системе должен быть постепенным, под бдительным руководством государства, монополизирующего все области экономики (например, маоисты и марксисты-ленинисты). Третьи - поклонники так называемого скандинавского социализма.

Несмотря на то, что «отцом-основателем» левых идей считают Карла Маркса, подобные теории существовали еще в античности. Например, Платон в своем известном труде «Государство» писал о важности отмены права собственности в идеальном государстве и о том, что даже «женщины и дети» должны быть общими (но, разумеется, времена меняются, и мы с вами знаем, что женщины и дети - люди, а не собственность глав семейств).

Если вы хотите понять современных левых, начните с изучения работ Карла Маркса и Фридриха Энгельса (особенного со знаменитого труда «Капитал» и «Манифеста коммунистической партии »), а также ознакомьтесь с трудами Льва Троцкого и одного из идеологов «умеренной» социал-демократии Джона Кейнса . Потом можно почитать современного экономического философа Ноама Хомского , а если вы заинтересовались анархо-коммунизмом - изучить работы классика этой теории Петра Кропоткина .

Как найти себя, используя политический компас

Вы - авторитарный левый, если…

Если вас не пугает Северная Корея или Океания из книги Оруэлла «1984», то этот «квадратик» политического компаса для вас.

Вам важно сильное «платоновское» государство, которое контролировало бы всё: от частной жизни людей до экономической системы? Некоторые из авторитарных левых готовы отдать государству настолько много контроля над своей жизнью, насколько это возможно, другие же считают, что правительство просто должно бдительнее наблюдать за населением, чтобы не терять контроль над экономикой и общественной моралью.

Представителей подобных политических взглядов легко найти в истории. Это и последний российский царь Николай II, который, несмотря на распространенный стереотип, не был правым (сторонником экономической свободы): ведь он монополизировал многие области экономики, просто потому что Россия, в отличие от США и многих стран Западной Европы, так и не прошла через эпоху классического либерализма.

Вы - авторитарный правый, если…

Если бы вы хотели жить в историческом романе Дюма или идеализируете Викторианскую Англию, если вы мечтаете о восстановлении правления династии Романовых в России или хотите поддержать Путина за принятие «про-моральных» законов вроде закона о так называемой гей-пропаганде - но при этом вам не нравится то, что и Путин, и Романовы слишком сильно лезли в дела предпринимателей.

Как и любым авторитаристам, авторитарным правым важно сильное государство, но при этом они хотят, чтобы это государство было основано на существующих в обществе традициях - поэтому среди авторитарных правых так много сексистов, сторонников белого превосходства, поклонников колониализма и религиозных фундаменталистов.

Но, несмотря на распространенные стереотипы, среди сторонников белого превосходства и религиозных фундаменталистов авторитарно-правых людей не намного больше (а возможно, и меньше), чем авторитарно-левых: теория теорией, но на деле людей с подобными взглядами на свободу крайне редко волнует вообще какая-либо свобода, в том числе и экономическая.

Стереотип о предполагаемой «правизне» всех традиционалистов связан с тем, что идеи свободного рынка сейчас не в моде и ассоциируются с чем-то устаревшим (как и консерватизм).

На самом деле, в отличие от авторитарных левых, авторитарные правые готовы позволить правительству лезть в чужую постель - но не в чужой карман!

Авторитарные правые относятся к экономической свободе либо нейтрально-положительно, считая ее приятным приложением к основанному на древних моральных устоях государству - эти люди находятся в авторитарно-правом спектре, но ближе к нулю оси координат экономической свободы; либо являются сторонниками laissez-faire, то есть абсолютного свободного рынка - тогда они находятся с правого краю по горизонтальной оси экономических свобод (либо находятся где-то между).

Вы - либеральный левый, если…

Вам нравится коммунистический мир из популярного американского сериала «Звездный путь » и советские книги Кира Булычева про Алису Селезнёву - или, может быть, вы поклонник американского политика Берни Сандерса .

Либеральные левые (а в данном случае под либеральными я имею в виду политических либералов - защитников свободы) обычно ненавидят капитализм или как минимум считают, что государство должно довольно пристально следить за экономикой. А если не государство - то общество, в котором право собственности, вероятно, будет отменено!

При этом в отличие от авторитарных левых, либеральные левые недолюбливают цензуру и понимают важность прав меньшинств и других угнетенных групп (например, женщин). Их риторика о социальной справедливости по отношению к угнетенным группам во многом основана на марксистской риторике освобождения рабочих - однако они говорят не только о коллективных правах трудящихся, а и о коллективных правах женщин, инвалидов, ЛГБТ-людей и других стигматизированных групп.

За счет такой коллективистской риторики либеральные левые довольно часто сплачивали вокруг себя представителей меньшинств, создавая крупные движения и общины. Среди них было довольно много видных феминисток , защитников прав чернокожих и лидеров американского и европейского гей-освободительного движения .

Именно поэтому у многих людей любая борьба за права меньшинств ассоциируется с марксизмом и экономической левизной. Но это ошибка, как мы увидим далее.

Вы - либеральный правый, если…

Вы хотели бы жить в идеализированном мире Джона Голда из романа знаменитой писательницы и философа Айн Рэнд «Атлант расправил плечи » или вам близки идеи, которые озвучивал Фридрих фон Хайек в своем бестселлере «Дорога к рабству».

Вы совершенно не понимаете левых, которые считают, что экономическая свобода противоречит свободе личности: ведь для вас всё обстоит ровным счетом наоборот - ограничение свободы в одной области приводит к несвободе к другой.

Вы думаете, что при плановой экономике людям будет практически невозможно реализовать себя в необычных профессиях и создавать инновационные открытия: ведь если финансовые потоки контролируются государством, то как можно изобретать что-то необычное, скажем, при технофобном или консервативном правительстве? А может быть, вы просто боитесь, что из-за ограничения экономической свободы у вас будет меньше выбора товаров, когда вы придете в магазин? Или вы любите атмосферу феминистских кофеен, но понимаете, что с ними придется распрощаться, если государство запретит их открывать?

Правые либералы считают, что человеческая жизнь важна сама по себе вне зависимости от того, к какой группе принадлежит этот человек.

Поэтому они, как и либеральные левые, часто выступают против расизма, антисемитизма, гомофобии и дискриминации женщин. Вот только правые либералы в своих рассуждениях о дискриминируемых группах опираются не на коллективистские рассуждения об угнетателях и угнетенных - а на идеи индивидуальной свободы и естественных прав человека.

Они, наоброт, видят проблемы меньшинств и любых других стигматизированных групп как раз в коллективизме - а не в «классовом» конфликте.

Возьмем в качестве примера тему расизма. Левые борцы за права чернокожих видят проблему в том, что привилегированная группа - белые люди - угнетает менее привилегированную группу - чернокожих людей. А представительница правых Айн Рэнд писала о расизме так:

«Расизм - самая низшая, откровенно жестокая и примитивная форма коллективизма. Его суть - в придании нравственной, общественной или политической значимости набору человеческих генов; в идее о том, что интеллект и характер человека являются производными биохимии его организма и наследуются в таком качестве».

«Расизм», 1963

Индивидуализм правых предлагает представителям меньшинств лучше раскрыть себя, не требуя от них отказался от части личных интересов ради своих товарищей из той же группы, но, с другой стороны, отталкивает тех, кто прежде всего ищет в движениях за свободу меньшинств коллективистскую помощь сообщества.

Кроме того, из-за того, что правые либералы уделяют огромное внимание экономической свободе, очень часто в это движение приходят обеспеченные люди, в том числе обеспеченные представители меньшинств, которые отпугивают своих малообеспеченных «собратьев» такими идеями, как отмена какого-либо антидискриминационного законодательства даже в качестве временной меры (эту идею поддерживают не все либеральные правые: например, я считаю подобные законодательства допустимой временной мерой вроде объявления военного положения).

При этом правым либералам очень важно право собственности, возможность человека самостоятельно выбирать вид деятельности (который не всегда доступен при серьезном ограничении рыночной экономики), наличие конкуренции и свободы торговли.

Правые либералы бывают очень разные: от классических либералов, многие из которых допускают существование налогов, до анархо-капиталистов, которые считают, что рыночные институты прекрасно могут заменить государственные. Но в любом случае это люди, которые считают, что индивидуальная свобода связана со свободой экономической, а отказ от нее может привести государство к серьезному кризису - что, в свою очередь, может стать, как сказал бы нобелевский лауреат по экономике Фридрих фон Хайек, первым шагом на пути к рабству.

***

Лучше разобраться в своей политической ориентации вам могут помочь эти тесты:

1. Короткий тест из 36 вопросов о том, как найти свое место на политической оси координат.

2. Еще один тест с таким же количеством вопросов для тех, кто хочет убедиться в правильности результата предыдущего.

3. 8values - самый длинный и точный тест для тех, кому не очень подходит графическая система политических координат, или тех, кто хочет подробнее изучить свои политические взгляды, чтобы выданный результат учитывал не только взгляды на экономику и свободу, а и на внешнюю политику и открытость к новым идеям.

Главное отличие правого и левого либерализма касается частной собственности и бизнеса, который должен обслуживать всех своих клиентов, независимо от их религиозных убеждений. Левые либералы хотели бы, чтобы даже фирмы, управляемые верующими, не отказывали в обслуживании гомосексуалистам. Правые либералы считают, что этот выбор должны делать сами владельцы фирм, и государство не должно никак влиять на их решение. Когда речь заходит об Америке, правые либералы также склонны уважать конституцию больше, чем левые. Сюда относится и закрепленное конституцией право свободного ношения оружия.

Классический либерализм

Классический либерализм - это политическая идеология и отрасль, которая защищает гражданские свободы под верховенством закона с упором на экономическую свободу. Тесно связанный с экономической стороной течения, он развился в начале XIX века, опираясь на идеи прошлого века, как ответ на урбанизацию и индустриальную революцию в Европе и Соединенных Штатах. Известные личности, чьи идеи способствовали классическому либерализму, включают Джона Локка, Жана-Батиста Сэя, Томаса Роберта Мальтуса и Дэвида Рикардо. Он основывался на классических экономических идеях, изложенных Адамом Смитом, и на вере в естественное право, утилитаризм и прогресс. Термин «классический либерализм» был применен ретроспективно, чтобы отличить раннее течение 19-го века от нового социального либерализма. Крайний национализм правому либерализму, как правило, не свойственен. Рассмотрим подробнее политику приверженцев правого крыла.

Убеждения классических (правых) либералов

Основные убеждения классических либералов включали в себя новые идеи, которые отошли от более старой консервативной идеи общества, как семьи, и от более поздней социологической концепции общества, как сложного набора социальных сетей. Классические либералы считают, что люди «эгоистичны, расчетливы, по существу инертны и атомистичны», и что общество - это не более чем сумма его отдельных членов.

Влияние Гоббса

Классические либералы согласились с что правительство было создано отдельными лицами для защиты себя друг от друга и что целью правительства должна быть минимизация конфликтов между людьми, которые неизбежно возникают в естественном состоянии. Эти убеждения дополнялись мнением, что рабочие могут быть лучше всего мотивированы финансовыми стимулами. Это привело к тому, что в 1834 году были приняты поправки к "Закону о бедных", который ограничивал предоставление социальной помощи на основе идеи о том, что рынки являются механизмом, который наиболее эффективно ведет к богатству. Приняв теорию популяций Томаса Роберта Мальтуса, они увидели, что плохие городские условия неизбежны. Они полагали, что рост населения опередит производство продуктов питания, и считали это вполне приемлемым, ведь голод поможет ограничить рост населения. Они выступали против любого перераспределения доходов или богатства.

Влияние Смита

Основываясь на идеях Адама Смита, классические либералы считали, что в общих интересах все люди могут обеспечить свои собственные экономические интересы. Они критиковали идею всеобщего государственного благосостояния, как неэффективное вмешательство в свободный рынок. Несмотря на решительное признание Смитом важности и ценности труда и трудящихся, они выборочно критиковали групповые свободы рабочей силы, осуществляемые за счет индивидуальных прав, принимая при этом права корпораций, что привело к неравенству в переговорах.

Права населения

Классические либералы утверждали, что люди должны быть вольны получать работу от самых высокооплачиваемых работодателей, в то время как мотив прибыли гарантирует, что продукты, которые люди желают, производятся по ценам, которые они будут платить. На свободном рынке как рабочая сила, так и капиталисты получат наибольшую возможную выгоду в том случае, если производство будет эффективно организовано для удовлетворения потребительского спроса.

Они утверждали, что права имеют отрицательный характер, и требуют от других лиц (и правительств) воздерживаться от вмешательства в свободный рынок, выступая против социальных либералов, которые утверждают, что у людей есть положительные права, такие, как право голоса, право на образование, на медицинское обслуживание и на прожиточный минимум. Чтобы гарантировать их обществу, требуется налогообложение сверх минимального уровня.

Либерализм без демократии

Основные убеждения классических либералов не обязательно включают в себя демократию или правительство большинства, ведь в чистой идее господства большинства нет ничего, что гарантировало бы, что большинство будет всегда уважать права собственности или поддерживать верховенство закона. Например, выступал за конституционную республику с защитой свободы личности и против чистой демократии, рассуждая о том, что в чистой демократии «общая страсть или интерес будут почти в каждом случае ощущаться большинством... и нет ничего, что могло бы сдержать побуждения жертвовать более слабой стороной».

В конце XIX века классический либерализм превратился в неоклассический, который утверждал, что правительство должно быть как можно меньше, чтобы обеспечить максимальную индивидуальную свободу. В своей крайней форме неоклассический либерализм выступал за социальный дарвинизм. Правое либертарианство - это современная форма неоклассического либерализма.

Консервативный либерализм

Консервативный либерализм - это вариант, сочетающий и политику с консервативным уклоном. Это более позитивный и менее радикальный вариант классического течения. Консервативные либеральные партии склонны сочетать политику свободного рынка с более традиционными позициями по социальным и этическим вопросам. Неоконсерватизм также был идентифицирован как идеологический родственник или близнец по отношению к консервативному либерализму.

В европейском контексте консервативный либерализм не следует путать с либеральным консерватизмом, который является вариантом последнего, сочетающего взгляды консерваторов с либеральной политикой в ​​отношении экономики, социальных и этических проблем.

Корни течения, рассматриваемого в данном разделе, можно найти в начале истории. До двух мировых войн в большинстве европейских стран политический класс формировался консервативными либералами, от Германии до Италии. Такое событие, как Первая мировая война, окончившаяся в 1918 году, привела к возникновению менее радикальной версии идеологии. Консервативные либеральные партии, как правило, развивались в тех европейских странах, где не было сильной светской консервативной партии и где разделение церкви и государства было менее проблематичным. В тех странах, где партии разделяли идеи христианской демократии, эта ветвь либерализма развивалась очень успешно.

Неоконсерваторы

В Соединенных Штатах неоконсерваторы могут быть классифицированы как консервативные либералы. По словам Питера Лоулера: «Сегодня в Америке ответственные либералы, которых обычно называют неоконсерваторами, видят, что либерализм зависит от патриотично настроенных и религиозных людей. Они восхваляют не только индивидуалистические человеческие склонности. Один из их лозунгов - "консервативная социология с либеральной политикой". Неоконсерваторы признают, что политика свободных и рациональных людей зависит от дополитического социального мира, который далек от свободного и рационального начала».

Национал-либерализм

Целью которого было стремление к индивидуальной и экономической свободе, а также национальному суверенитету, относится в первую очередь к идеологии и движениям 19-го века, но национал-либеральные партии существуют и сегодня. Крайний национализм, правый либерализм, социал-демократизм - все это в одинаковой степени порождения 19-го века.

Юзеф Анталл - историк и христианский демократ, который был первым посткоммунистическим премьер-министром Венгрии, назвал национальный либерализм "неотъемлемой частью возникновения национального государства" в Европе 19-го века. В то время по всей Европе существовали конституционно-демократические партии правых либералов.

По словам Оскара Мулея, с точки зрения как идеологий, так и политических партийных традиций можно утверждать, что в странах Центральной Европы особый тип либерализма, свойственный этому региону, успешно развивался в девятнадцатом веке. Слово "национализм" воспринималось, как частичный синоним слова "либерализм". Также, согласно Мулею, в Юго-Восточной Европе «национальные либералы» играли заметные, если не ключевые роли в политике, но с довольно разными, специфическими для региона характеристиками, которые в значительной степени отличали их от центральноевропейских собратьев по идеологии. В наше время национал-либеральные партии существуют по всей Восточной Европе. Правый либерализм - это партии "Блок Петра Порошенко" и "Народный фронт" на Украине, различные "Народные фронты" в Прибалтике, бывшая партия Саакашвили в Грузии.

Линд сам определяет "национальный либерализм" как объединяющий «умеренный социальный консерватизм с умеренным экономическим либерализмом».

Гордон Смит, ведущий ученый в области сравнительной европейской политики, понимает данную идеологию как политическую концепцию, которая утратила популярность, когда успех националистических движений в создании национальных государств уже не требовал уточнения того, имеет ли свобода, партия или политик "национальный" подтекст.

Индивидуализм и коллективизм

Лидеры либерального крыла также имеют тенденцию в большей степени склоняться к индивидуализму, чем к коллективизму. Либералы правого крыла признают, что люди разные, и поэтому их способность зарабатывать деньги тоже отличается. Их концепция равенства возможностей, применимая к экономике, не лишает человека возможности заниматься своими деловыми интересами на свободном рынке. Индивидуализм, капитализм, глобализация - правый либерализм в современном мире часто можно описать этими тремя принципами. Левые либералы, наоборот, верят в классовую борьбу и перераспределение богатства, но при этом также выступают за глобализацию.

Правый и левый либерализм: отношение к "дискриминации труда"

Левое крыло либералов утверждает, что существует гендерный разрыв в оплате труда, причем женщины получают в среднем меньше мужчин. Они полагают, что нужно устранить это, вознаграждая женщин больше за ту же работу.

Правые либералы отвечают, что это не кажется им либеральным. Оплата происходит пропорционально своей производительности. Если существуют какие-либо различия в оплате, это может быть связано с тем, что существуют различия в производительности.

Это главный и исчерпывающий пример того, чем отличается правый либерализм от левого.