Психологическая реальность. Феномен психической реальности

Сегодня мы поговорим о таком феномене человеческой психики, как психологическая защита.

Что такое психологическая защита?

Это система механизмов, которые защищают нас от отрицательных переживаний, душевной боли, тревожности и многих других негативных факторов, угрожающих целостности личности. Если бы не психологические защиты, мы постоянно находились бы в сильном стрессе, плакали или кричали бы по любому поводу, кидались бы на окружающих, совершали бы импульсивные поступки и т.д. – словом, видели бы жизнь в черном цвете.

Впервые психологические защиты начал изучать австрийский психолог, психиатр и основоположник психоанализа З. Фрейд. Работу системы защит он трактовал как способ разрешения противостояния между бессознательными влечениями и социальными нормами (требованиями, запретами и т.д.).

Механизмы психологической защиты универсальны: они заложены в нас природой и представляют собой шаблоны поведения или реагирования на психотравмирующую ситуацию.

Психологическая защита не меняет действительность, события, характеры людей, кроме того, она искажает восприятие действительности. В связи с этим многие проблемы остаются нерешенными. Что делать? Психологи советуют: чтобы страх ушел, посмотрите ему в глаза. Давайте разбираться по порядку.

Три линии психологических защит

Существуют три линии психологических защит:

• осознаваемые стереотипы (помогают нам существовать в социуме);
• архетипические защиты (защищают общество, группу, коллектив через личность);
• бессознательные защиты (оберегают нашу психику от износа).

Одновременно эти линии формируют целостную систему, которая поддерживает наше духовное равновесие и помогает справляться со стрессом. Рассмотрим каждую из линий подробнее.

Осознаваемые стереотипы

Эти стереотипы формируются в нашем сознании с раннего детства, когда мы усваиваем социальные нормы и правила. Поначалу это нормы своей семьи: мыть руки перед едой; есть с помощью приборов, а не руками; рисовать в альбоме, а не на столе. Спустя какое-то время ребенок изучает нормы и других сообществ: как вести себя на улице, в гостях, в детском саду, в школе и т.д. Все это позволяет нам избегать остракизма, и в результате общество, в котором мы существуем, принимает нас. Благодаря заложенным в детстве началам мы экономим время на обдумывание и совершение действий, а также повышаем вероятность благоприятного разрешения ситуации.

Например, мы изначально учимся соблюдать субординацию, уважительно разговаривать со старшими, проявлять в отношении к ним знаки внимания, учитывать их мнение и т.д. Также мы осознаем границы дозволенного (например, узнаем, что в магазине нельзя вести себя как дома и пр.).

Архетипические защиты

Это ряд поведенческих моделей, которые помогают преодолевать трудности и не растеряться в экстремальных ситуациях, возникающих в жизни группы, общины, коллег, друзей, близких людей и т.д. Считается, что эти защиты формировались тысячелетиями, а поскольку человек так и остался элементом общины, защиты продолжают функционировать. Они проявляются в нашем поведении не всегда, а лишь в случаях, когда обществу угрожает опасность. Человек может даже не знать о ресурсах своей психики и возможностях своего организма, а в стрессовой ситуации ради спасения родных – совершить героические поступки, на которые бы не решился в обычной жизни. Медицине катастроф известны случаи, когда дети, попав в экстремальную ситуацию, не задумываясь, помогали тем, кто слабее (например, мальчики помогали вытащить девочек, давали им свою одежду; девочки успокаивали взрослых, которые не могли взять себя в руки). Такие действия они совершали автоматически, на подсознательном уровне: «Если ближнему плохо – ему надо помочь».

Подсознательные модели поведения вы можете наблюдать и у себя. Например, ваш друг поссорился со своими родителями, и вы автоматически начинаете помогать ему – выслушивать, утешать, давать советы. Многие готовы пойти на самопожертвование ради благополучия другого. А все дело в подсознании, которое диктует нам программу защиты малого или большого социума.

Бессознательные защиты

Каждый слышит то, что хочет услышать.

Суть бессознательной защиты в том, что наша психика без искажения воспринимает только ту информацию, которая не может ее травмировать. Если какие-то факт, событие, действия или слова человека угрожают нашему душевному спокойствию, вызывают тревогу или напряжение, сразу же включается бессознательная защита. В результате мы вообще не воспринимаем входящую информацию или воспринимаем ее в искаженном виде. Например, некоторые жены защищают своих мужей: «Он не алкоголик, просто у него работа напряженная». Или заболевший человек говорит: «Сегодня мне получше, к врачу не пойду. Да не болен я, чего вы все пристали?» Так работает механизм отрицания: «Вы все неправы, у меня/нас все нормально!» В результате человек искусственно восстанавливает свое душевное равновесие, защищается от страхов, снижает внутреннее напряжение. К сожалению, эта уловка сознания помогает лишь на время. Алкоголик так и остается алкоголиком, а заболевший не выздоравливает. Через какое-то время душевное равновесие нуждается в восстановлении.

Рассмотрим формы бессознательных защит.

■ Бегство. В эпоху палеолита в случае угрозы жизни человек защищался или спасался бегством. Сегодня бегство модифицировалось и приобрело бессознательные формы. Например, если человеку с самого детства не удавалось выстроить доверительные отношения с людьми, он все чаще уходит в себя и в результате становится интровертом. Или если человек не уверен в благоприятном исходе какого-либо сложного дела, он под любым предлогом будет отказываться ходить в организации, созваниваться с людьми и вообще прилагать какие-то усилия.

Основное и тягостное последствие бегства – это неумение конструктивно общаться, просить о помощи, вносить предложения или делать замечания, если что-то не удовлетворяет. К примеру, боязнь обидеть, боязнь выставить себя в неблагоприятном свете ведут к неконкретной формулировке или замене просьб. В результате человек не разрешает свой вопрос, тратит время и испытывает личностный дискомфорт оттого, что «опять ничего не вышло».

Например, сотрудница возвращается из отпуска и видит на своем столе гору чужих бумаг. Ей стыдно попросить виновника убрать за собой, и она делает это сама. В результате проблема не решается, а ситуация повторяется после каждого отпуска.

Иногда бегство проявляется в виде ухода в какую-либо определенную деятельность (не путать с хобби). В ситуации бегства человек настолько увлекается любимой деятельностью, что направляет все свои душевные и умственные силы только на нее. Эта деятельность спасает его от неразделенной любви, от неуверенности в себе, помогает забыть о проблемах и личностных недостатках. Конечно, такой человек может продемонстрировать выдающиеся результаты в своей сфере, однако ему не удастся завести себе приятелей или друзей, потому что его личность все это время развивалась дисгармонично.

■ Отрицание характеризуется избирательностью внимания: «Моя хата с краю, ничего не знаю».

Избирательность помогает нам игнорировать то, что вызывает у нас тревогу и увеличивает силу конфликта. Часто отрицание является первой реакцией на необратимые события – болезнь, смерть. Также отрицание можно увидеть в семейных отношениях: многим проще закрыть глаза на проблему, чем ее решать. Например, жена не замечает отчужденности мужа и вместо того, чтобы поговорить, делает вид, что все хорошо. В результате муж уходит к другой. Или родители не замечают, что сын пристрастился к наркотикам. Итог: у сына тяжелая наркотическая зависимость. Почему так происходит? Люди попросту не позволяют себе думать, что в их семье может случиться такое.

Кроме того, форма отрицания может приобрести вид самовосхваления. Например, ребенок плохо выступил на соревновании, возвращается домой и всем рассказывает о своей победе, причем сам полностью верит в эту победу, или ленивый работник, который создает видимость работы: заваливает свой стол бумагами (якобы некогда убирать), ходит по коридору с документами, простаивает в приемной, отвечает по телефону раздраженным голосом, словно намекая: «Я так занят, а тут еще и вы». Причем он искренне надеется, что его не раскусят.

■ Рационализация. Иногда нам кажется, что проще съесть жабу, чем признать свою неправоту. А чтобы ее не признавать, природа придумала замечательный механизм – рационализацию. Этот механизм помогает найти объяснения собственному неблаговидному поступку. Благодаря рационализации можно отгородиться от «злостного мира» и почувствовать себя царем на фоне ничего не понимающих людей.

Например, человек, не желающий искать работу, оправдывается, что нет достойных предложений; ребенок, съедающий все сладкое в доме, считает, что он еще маленький и ему все можно; начальник, третирующий подчиненных, доказывает себе, что совершает великую миссию, не позволяя работникам расслабляться.

Кстати, герой повести «Сахалин» А.П. Чехова, убив свою жертву, оправдывал свое поведение тем, что тот громко чавкал за столом, нарушая общий этикет.

■ Подавление выражается в том, что мы можем забывать некоторые чувства, факты, события и людей, которые принесли нам в свое время боль, страдания или просто какие-либо неприятные эмоции. К примеру, имя человека, который нас когда-то обидел, или время работы конторы, в которую надо сходить, чтобы решить неприятный вопрос. Таким образом психика защищается, старается спасти нас от общения с неприятными людьми, уберечь от походов в неприятные места и т.д.

■ Вытеснение также связано с особым механизмом работы памяти. Вытеснение похоже на подавление, за исключением того, что событие забывается не полностью. Из памяти стирается наиболее травмирующая часть.

К примеру, подруга постоянно жалуется вам на то, что свекровь к ней жестока. Когда вы просите ее привести примеры, она ничего не может рассказать толком. Помнит, что был конфликт, а вот по какому поводу и что послужило отправной точкой – не помнит.

Помнить больше хорошее, чем плохое, – это естественная функция психики. Но вот особо чувствительные люди, наоборот, запоминают только плохое. Это приводит к гнетущему состоянию, депрессии, мучительным воспоминаниям травмирующих ситуаций: «А вот он мне сказал то-то, а поступил так-то. Как он мог?»

■ Замещение выражается в виде удовлетворения неприемлемого желания иным способом, допускаемым обществом. Также оно может происходить в виде переноса с одной реакции на другую. С одной стороны, этот перенос позволяет решить проблему, а с другой – избежать порицания общества.

Например, один человек за что-то сердится на другого и хочет ему отомстить. Поскольку месть порицается обществом, человек мстит своему врагу обидными шутками. Если же тот обижается, он тут же просит извинения, говоря, что не хотел никого обидеть, это всего лишь шутка.

Поэтому, если над вами постоянно подшучивают, не стоит винить себя в излишней обидчивости. Возможно, эти люди затаили злобу на вас, но не знают, как сказать об этом.

В офисной жизни скрытая враждебность может проявляться в виде гиперконтроля над подчиненными. К примеру, начальнику не нравится работник, который очень похож на нерадивого ухажера его дочери. Он понимает, что если попытается рассказать о причине своей враждебности кому-то из окружения, то его засмеют. Потому начальник находит искусственный повод, чтобы выплеснуть свою агрессию на подчиненного, ‑ начинает его чрезмерно контролировать, придирается, обвиняет, что он ничем не занимается, и т.д.

■ Проекция. Вспомним фольклор: «Неча на зеркало пенять, коли рожа кривая», «Кто обзывается ‑ тот сам так называется», «На соседа смотришь во все глаза, а на себя – опустивши веки» (вьетнамская поговорка).

Правота этих выражений неоспорима: прежде чем оценить кого-то, посмотри на себя. Себя критиковать больно – проще отыграться на ком-то другом. В психологии такое поведение называется проекцией. При проекции человек, видя свои недостатки, не желает их признавать, но замечает их у других. Таким образом, человек проецирует свои пороки и слабости на других людей. Согласитесь, как же трудно признаться себе, что мы кому-то завидуем, и как же легко увидеть эту зависть у другого человека!

Проецировать можно чувства, мысли и даже поведение. Так, обманщику кажется, что все вокруг шулеры и хотят его обмануть, жадному человеку окружающие видятся скупыми, а нуждающийся в деньгах будет ненавидеть людей с низким достатком.

Кстати, у проекции есть не только негативные, но и позитивные проявления. Например, если вам кажется, что все вокруг чудесно и замечательно, это означает, что вы находитесь в гармонии с самим собой; если вы видите в лице коллег только друзей, это означает, что вы добрый и общительный человек. Недаром говорят: «Улыбнись миру ‑ и мир улыбнется тебе».

■ Идентификация выражается в отождествлении себя с каким-либо человеком, в присвоении его личностных качеств себе, в возвышении себя до его образа. Идентификация также может выражаться в стремлении быть похожим не только на какого-то одного человека, но и на группу людей. Идентификационную защиту еще называют социальной мимикрией. Чаще всего социальная мимикрия проявляется у подростков. К примеру, школьник стремится быть как все, старается слиться со своей компанией. Если в компании все носят дорогие джинсы, он будет выпрашивать их у родителей; если в компании принято курить, он обязательно пристрастится к этой пагубной привычке. Желание быть похожим на окружающих создает у подростка иллюзию защищенности.

Также социальная мимикрия проявляется в желании быть похожими на людей, которых мы опасаемся или от которых зависим. Очень часто люди, которых обижают, начинают копировать поведение своих обидчиков. Одним эта идентификация нужна с целью стать такими же «волевыми» и «сильными», а другим – с целью отыграться на более слабых. В психологии этот механизм называется «идентификация с агрессией».

■ Отчуждение выражается в разделении нашего «Я» на несколько частей и последовательном их использовании. Такой процесс происходит в моменты, когда человек испытывает сильную физическую или душевную боль. Приведем самый простой пример. Человек, проживший в родном крае почти всю жизнь, вдруг уезжает на чужбину. Несомненно, ему будет очень тяжело покинуть родные края, особенно если там остаются дорогие для него люди. На новом месте ему будет казаться, что кусочек его души остался в родном краю.

■ Боязнь нового. Вы замечали когда-нибудь, что ваши близкие, родные и друзья вроде бы просят вашего совета, но на самом деле в нем не нуждаются? Такие люди вообще опасаются узнавать что-то новое, ведь нужно перестраиваться, пересматривать свои взгляды на жизнь, сомневаться в ранее полученных знаниях, теориях и мнениях. А потому такие люди подсознательно защищаются от советов – много говорят сами и не дают вам высказаться, жалуются и вас не слушают (синдром поиска жилетки), капризничают, протестуют (говорят, что вы придумываете неподходящие советы), обвиняют вас в некомпетентности, обещают последовать совету потом, но не выполняют обещания.

■ Искусственные психостимуляторы. Алкоголь, табак, наркотики не только сводят здоровье на нет, но и создают иллюзию «управления» своим психоэмоциональным состоянием. Возникшую проблему они, конечно же, не решают.

Другие бессознательные защиты

К ним принято относить:

• психосоматические заболевания (возникновение соматических заболеваний по причине душевных травм);
• пассивную агрессию (склонность везде и всюду опаздывать, нежелание выполнять определенную работу);
• отреагирование, или агрессию на неповинных (резкие вскакивания, крики, удары по столу, агрессивные нападки на людей по выдуманным поводам);
• диссоциацию (после травмирующих ситуаций склонность делать вид, что ничего не случилось, нежелание решать проблемы, самоустранение);
• интернализацию (отказ от получения желаемого: «Да больно мне это надо. Обойдусь»);
• регрессию (возврат к детским моделям поведения – капризам, истерикам, швырянию вещей и т.д.).

Польза и вред бессознательных защит

Перво-наперво рассмотрим пользу.

Психологические защиты:

• помогают сохранить целостность личности и уберечь ее от распада, особенно при противоречивости желаний. Известно, что в человеке существует множество разных «Я» (одно «Я» хочет одного, другое – другого, третье – третьего). Психологические защиты нужны, чтобы собрать все эти «Я» воедино и позволить им «договориться»;
• помогают сопротивляться болезням, верить в свои силы, успокаивают, что все будет хорошо, все восстановится;
• предотвращают дезорганизацию психической деятельности и поведения. Например, в момент внезапного стресса неверие во все происходящее спасает сознание от разрушения;
• оберегают от отрицательных качеств, которыми человек не обладает, но ошибочно признает за собой. Например, человеку кажется, что он излишне требователен к другим, хотя в реальности таковым не является. С целью защиты он может начать убеждать себя, что излишне требовательные люди более успешны в бизнесе, обладают отличной проницательностью и требовательны к себе. Таким образом, защиты спасают человека от мифических недостатков и снижают самообвинение;
• восстанавливают самоуважение, помогают принять болезненную ситуацию без снижения самооценки: «Ну и пусть. Я все равно лучше них», «Эти люди меня недостойны» и т.д.;
• помогают сохранить социальное одобрение. Например, человек сделал что-то не так и, зная об этом, оборачивает ситуацию: «Виноват не я, а другие люди/судьба/обстоятельства», «Не я такой – жизнь такая»;
• сохраняют отношения между людьми. Например, работнику не нравится, что его коллега все время сплетничает и пытается втянуть его в разговор. Он предпочитает не доводить ситуацию до конфликта и вместо того, чтобы высказать все, притворяется необщительным.

Если говорить о вреде психологических защит, то они:

• не меняют порядок вещей, а лишь на некоторое время избавляют от тревоги и неудобств;
• искажают реальность, не дают нормально ее оценить. Особенно это встречается в оценке любимых людей. Например, говорят, что «любовь слепа». Если любимый человек вдруг совершает ужасный поступок, мы отказываемся в это верить, виним себя, что сразу не поняли, что он за человек, или бросаемся защищать провинившегося;
• вытесняют из сознания факты, события. Это временно успокаивает, но страх остается загнанным внутрь подсознания и оттуда воздействует на человека в течение длительного времени;
• путают человека. Например, вместо того, чтобы признаться себе в неприязненном отношении к своему ребенку, разобраться в причинах этой проблемы и отработать ее, родитель прикрывается гиперопекой, навязчивостью по отношению к своему ребенку, чем еще больше усложняет отношения.

Зрелые бессознательные защиты

Существуют естественные бессознательные защиты, которые не несут вреда и помогают справиться с напряжением. Их называют зрелыми бессознательными защитами . К ним относятся:

■ плач – природная и естественная защитная реакция человека на стресс. Каждый знает, что, поплакав, на душе становится сравнительно легче. Все дело в физиологических процессах, происходящих в этот момент в организме.

Ученые считают, что слезы уменьшают боль, заживляют небольшие ранки на коже, защищают кожу от старения. Кроме того, плач нормализует кровяное давление и оказывает антистрессовое воздействие;

■ сон . Многим людям после сильного стресса требуется продолжительный сон, чтобы восстановить душевные и физические силы. Так работает механизм компенсации. Так что если ваш близкий – любитель поспать, не будите его без видимых на то причин, возможно, его организм сейчас занят переработкой стресса;

■ сновидения . В прошлом номере мы говорили о том, как сновидения помогают нам справляться с накопленным в течение дня напряжением, что во сне моделируются ситуации, в которых вы можете проявить себя сильным, смелым и решительным, а значит, проработать все свои стрессы и победить страхи. Только вот этот механизм подключается не в реальном, а в воображаемом мире. Следовательно, человек меньше страдает и не оказывает отрицательного влияния на окружающих в отличие, например, от проекции или рационализации;

■ сладости , как известно, поднимают уровень глюкозы в крови, а это способствует выработке гормона радости – эндорфина. Поэтому умеренное потребление сладостей ведет к переработке стресса. Главное – не увлекаться и соблюдать правила здорового питания;

■ сублимация – трансформирование нежелательных, травмирующих и негативных переживаний в различные виды конструктивной и востребованной деятельности (спорт, творчество, любимую работу). Чем больших успехов человек достигает в любимой деятельности, тем устойчивее становится его психика;

■ альтруизм . Недаром говорят: «Если тебе плохо, помоги тому, кому еще хуже». На самом деле все несчастья познаются в сравнении. Когда мы видим, что другому человеку приходится намного хуже, собственные проблемы кажутся мелочными. К тому же любая помощь нуждающемуся помогает нам почувствовать себя нужным, а это наилучшим образом спасает от стресса;

■ добрый и необидный юмор . Как известно, вовремя сказанная шутка разряжает обстановку и улучшает отношения между собеседниками. Учитесь смеяться над собой и над своими проблемами. Попробуйте ассоциировать свою проблему с какой-либо шуткой, переложите ее в веселую историю, Посмотрите смешные фотографии, скачайте доброе кино. И главное – чаще улыбайтесь, ведь смех продлевает жизнь.

Принципиально важным понятием аналитической психологии является представление о «реальности психического», или психической реальности. Для самого Юнга психическое было единственной «очевидностью», как он говорил, «высочайшей действительностью» (Jung, С. W., vol. 8, par. 742-748). В своей работе «Реальное и сюрреальное» (Jung, С. W., vol. 8) Юнг описывает это понятие следующим образом. Он сравнивает восточный и западный типы мышления. Согласно западному, все, что «реально», так или иначе постигается органами чувств. Ограничительное толкование реальности, сведение ее к материальности хотя и кажется понятным, но представляет лишь фрагмент реальности как целого. Такая узкая позиция чужда восточному взгляду на мир, который абсолютно все относит к реальности. Поэтому Восток, в отличие от Запада, не нуждается в определениях типа «сверхреальность» или «экстрасенсорика» по отношению к психическому. Раньше западный человек рассматривал психическое лишь как «вторичную» реальность, полученную в результате действия соответствующих физических начал. Показательным примером данного отношения можно считать простодушный материализм а ля Фохт-Молешот, декларировавший, что «мысль находится почти в таком же отношении к головному мозгу, как желчь к печени» (см., в частности: Ярошевский, 1985, с. 187).

В настоящее время, считает Юнг, Запад начинает осознавать свою ошибку и понимать, что мир, в котором он живет, представлен психическими образами. Восток оказался мудрее - таково мнение Юнга,- поскольку он находил, что сущность всех вещей зиждется на психике. Между неведомыми эссенциями духа и материей заключена реальность психического. Психическая реальность в этом смысле призвана быть единственной реальностью, переживаемой нами. Поэтому Юнг считал исследование психического наукой будущего. Для него актуальная проблема человечества заключалась не столько в угрозе перенаселения или атомной катастрофе, сколько в опасности психической эпидемии. Таким образом, в судьбе человечества решающим фактором оказывается сам человек, его психика. Для Юнга этот «решающий фактор» сфокусирован в бессознательной психике, являющейся реальной угрозой: «...мир висит на тонкой нити, и эта нить - психика человека» (цит. по: Одайник, 1996, с. 328).

Литература

Адлер Г. Лекции по аналитической психологии.- М.; Киев, 1996.

Юнг К. Г.

Adler G. Basic Concepts of Analytical Psychology.- London, 1974. Guild lecture № 174. April.

Психическое

В своих работах Юнг весьма редко стремился дать всеобъемлющее философское определение для вводимых им понятий; прежде всего его интересовало практическое разъяснение определенных аспектов человеческого опыта или конкретного переживания. И нигде это не проявляется столь отчетливо, как в тех случаях, когда понятие, требующее разъяснения, составляет сам фокус, саму основу психологической дисциплины,- когда речь идет о психическом как таковом. Путем изучения собственной психики, исследования символизма человеческой жизни, а также с помощью клинической работы в качестве психиатра Юнг расширил и скорректировал академическое понимание психического, которое даже и сегодня рассматривается весьма упрощенно как «разум». Опыт, накопленный Юнгом в работе с психическими явлениями, в особенности с иррациональными, бессознательными психическими явлениями, привел его к необходимости поднять вопрос о приравнивании психического к разуму, приравнивании, против которого Юнг возражал, считая, что это ведет к отождествлению всего психического начала с сознанием и рациональной составляющей. Психическое же в том виде, как понимал его Юнг, гораздо лучше рассматривать как всеобщность (тотальность) нефизической жизни - рациональной и иррациональной, личной и коллективной, сознательной и бессознательной. Такой взгляд позволяет рассматривать психическое гораздо шире, не как узкий класс физико-рационалистических явлений, которые до Юнга относили к психическим. К тому же это дает возможность включить в психический спектр те аспекты, которые выходят за рамки интеллекта или разума,- ощущения, чувства, интуицию и влечения.

Таким образом, Юнг рассматривал психическое как нечто гораздо большее, нежели простое личное, отождествленное с Эго ощущение самости. С его точки зрения, в психическом наряду с сознанием наличествует и бессознательное начало. Именно поэтому Юнг стал использовать слово «душа», как более современный эквивалент греческого «psyche» (психическое), и оба термина употребляются в его работах как взаимозаменяемые.

Для Юнга и юнгианцев понятие «душа» гораздо более точно описывает широкий спектр человеческих явлений и дает в нем больше ассоциаций. Явления, обозначаемые этим словом, Юнг ставил в центр внимания психологии: индивидуальная душа с ее конфликтами, противоречиями, высотами, глубинами и уникальностью; коллективная душа, мировая душа, чувство человеческой общности, разделяемое с другими людьми; сверхличная, сверхиндивидуальная душа метафизиков и теологов, душа в религиозном и духовном смысле как проявление божественного разума, объективной психики, выходящей за пределы человеческого понимания.

По этой причине взгляд Юнга на психическое и на его равнозначность понятию души во многом не совпадает с современными психологическими подходами, базирующимися на вере в рациональность, унаследованной от эпохи Просвещения. Подобный взгляд на психическое релятивизирует место индивида в космическом порядке вещей, и, как показывают юнговские работы, такое соотношение человеческого бытия - микро- и макрокосма - соответствовало повседневной установке Юнга на эмпиризм. С его точки зрения, не психическое пребывает в индивиде, скорее индивид представляет нечто существующее в психическом. Для многих психологов юнговская релятивизация индивидуальной рациональности оказалась неприемлемой и пугающей. Однако взгляд на психическое как на душу, а не на разум позволил Юнгу принять во внимание историческую и религиозную картины мира, столь часто отвергаемые другими психологическими теориями и закрытые для них. Такой взгляд на психическое учитывает одну из отличительных черт человеческого бытия - способность человека к порождению символов. В ответ на критику своего подхода (утверждалось, что Юнг отрицает важность рационального сознания как базовой части психического) Юнг лишь подчеркивал, что психическое объемлет гораздо больше, чем представляется сторонникам современного рационализма.

Поэтому работы Юнга о психическом намеренно выстроены так, чтобы можно было точно и ясно описать то, что Гераклит назвал «границами души». Он исследует сознательные компоненты психического: Эго, ощущение самости, психологические типы и др., а также его бессознательные составляющие в личном и коллективном аспектах, их общую взаимосвязь с влечением, инстинктом, волей и свободой выбора. Исследует символическую жизнь человека: повторяющиеся символы психических функций и символику человеческих взаимоотношений. Юнг изучает и связь психического с религиозными верованиями и духовностью, рассматривает историческое развитие сознания и результаты его переоценки в современное время, исследует связь психики и материи, их отличия друг от друга и то, как временами они оказываются двумя проявлениями одной и той же реальности. Он пытается решить в своих работах почти невозможную, а иногда и просто трудную для понимания задачу - дать системное описание структуры и природы психического, оставляя в то же время место и для живой, дышащей, развивающейся реальности души в мириадах ее индивидуальных, коллективных и сверхличных проявлений.

Следует обратить внимание на некоторые связанные с терминологией технические моменты, с которыми читатель может столкнуться при изучении работ Юнга.

1. Иногда, особенно в ранних работах, Юнг использует слово «душа» в значении «парциальная душа», как синоним комплекса, автономной части психического целого, которая отделилась и живет, так сказать, собственной независимой жизнью. Поэтому когда психическое обозначает всеобщность нефизического опыта или переживания, душа может описывать не что иное, как фрагмент этой всеобщности в отдельных или особых местах.

2. Слово «душа» или сочетание «душевный образ» используются иногда как синонимы к слову «анима» - для обозначения внутренней архетипической фигуры в рамках общего психического. Подобная путаница вполне объяснима, поскольку анима - латинское слово, обозначающее душу, точно так же как психическое- греческий термин, и понятие анимы (см. ниже) было выбрано Юнгом совершенно самостоятельно для выражения того, что фигура анимы может часто репрезентировать либо само психическое, либо мужскую душу. В более поздних работах Юнг чаще стал использовать термин «анима» для описания этой внутренней архетипической фигуры, но подобное различие не всегда им прояснялось.

3. Юнг использует слово «психоид» в соотнесении с психическим для того, чтобы описать лежащее между собственно психической и чисто инстинктивной сферами, то есть тот уровень, внутри которого психическое и материальное перемешаны, образуют что-то вроде сплава физической реальности инстинктивных побуждений и виртуального преобразования последней в нечто более тонкое, нематериальное. Если использовать компьютерную модель, то в качестве «психоида» будет выступать сплав сложной последовательности (сукцессии) электронных сигналов и симультанной динамики того или иного изображения. Иначе говоря, мы имеем дело с процессом психизации инстинктов (на что указывал сам Юнг). «Психическое представляет существенный конфликт между слепым инстинктом (влечением) и волей (свободой выбора). Там, где преобладает инстинкт, начинаются психоидные процессы, принадлежащие сфере бессознательного в качестве стихии, не способной осознаваться. Но психоидный процесс не является бессознательным как таковым, поскольку значительно превышает границы последнего» (Юнг, 2002, § 380).

Юнг подчеркивает, что реальная природа архетипа не может быть непосредственно представлена или «зримо» осознана, что она трансцендентна; в силу «непредставимости» последней он вынужден дать ей специфическое имя - психоид (там же, § 840).

Эти замечания, касающиеся терминологии, среди прочего демонстрируют тонкую и изменчивую природу психического: целое, но фрагментированное; нефизическое, но временами инстинктивное и психоидное; субъективно переживаемое и тем не менее объективно реальное, выходящее за границы человеческого субъекта. Таким образом, представления Юнга о психическом вносят существенную корректировку в нейробиологические теории разума или в чисто бихевиористское мышление современной психологии. Психическое (душа) сплавлено с таинственным и, несмотря на все наши попытки, постоянно ускользает от нашего пытливого (или не очень пытливого) взгляда. Господство материалистических теорий в XIX веке привело к фактическому сведению понятия «душа» до уровня сознания и психики. Неудивительно поэтому, что впоследствии вместо терапии души стала развиваться психотерапия, в основе которой лежали механические (рационалистические) подходы и разумоцеление. Сегодня это привело к низведению души до категории психического, что, в свою очередь, способствовало появлению «бездушного» поколения людей, не вполне понимающих смысл собственной жизни.

Литература

Юнг К. Г. О природе психического //

Юнг К. Г. О природе психе.- М.; Киев, 2002. С. 7-94.

Юнг К- Г. Связь между Эго и бессознательным //

Юнг К. Г. Психология бессознательного.-М., 1994. С. 175-315.

г п аС. G. Basic Postulates of Analytical Psychology //

Jung С. G. Collected Works- Princeton University Press, 1969. Vol. 8. Par. 649-688.

fung С G. The Structure of the Psyche //

Jung C. G. Collected Works.-Princeton University Press, 1969. Vol. 8. Par. 283-342. Рус. nep.-

Юнг К. Г. Структура души //

Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени.-М., 1994. С. 111-133.

Либидо (психическая энергия)

Чтобы понять значение термина «либидо», необходимо усвоить одну из основных идей глубинной психологии, одну из ключевых и наиболее революционных ее метафор - представление о психическом как о динамической системе. Вместо того чтобы размышлять о психическом (или разуме) как состоящем из статических состояний или как о некотором интегральном образовании, представленном фиксированными компонентами, Фрейд, Юнг и некоторые другие психологи начала века стали искать связь своих идей с суждением о разуме как о сложном внутреннем механизме, регулирующем и настраивающем поток мыслей и эмоций с целью обеспечения адекватного восприятия реальности и соответствующего этой реальности индивидуального функционирования. Хотя подобная модель в буквальном представлении остается механистической, те психологи, которые придерживались ее более новой психодинамической версии, оказались свободными от пристрастия к материалистическому, характерного для европейских психологических исследований XIX столетия, где все функции разума сводились к простым биологическим или неврологическим процессам. Отвергнув эту нейробиологическую концепцию разума, Фрейд, Юнг и их последователи пришли к признанию того, что психическое в действительности есть вечно движущаяся, вечно меняющаяся целокупность соотношений, большая, чем сумма ее частей, при этом всегда активная, хотя временами эта активность может и выходить за рамки сознания, то есть оказываться бессознательной.

Разрабатывая новую модель психического функционирования, Фрейд заимствовал термин «либидо» из латинского языка, чтобы описать само «топливо», на котором работает эта психическая система, ту побудительную энергию, которая затем вытесняется, канализируется, замещается или сублимируется разнообразными психическими процессами, обнаруженными Фрейдом. Полагая, что именно сексуальные конфликты являются психологической причиной невроза, Фрейд стал использовать термин «либидо» в весьма ограничительном смысле - для обозначения только сексуальной энергии, и подобное применение данного понятия в психоанализе, равно как и в повседневном употреблении, стало общепринятым.

Юнг отмечал, что этот термин «оказался весьма подходящим для практического употребления» (Юнг, 1994з, с. 89), но он считал, что использование его для обозначения только сексуальной энергии было слишком узким и не соответствовало значению латинского слова (желание, страстное стремление, побуждение) (Jung, С. W., vol. 8, р. 30, п. 47). Таким образом, отвергнув фрейдовский акцент на сексуальности, Юнг пишет: «Я называю либидо психическую энергию, которая равнозначна степени интенсивности психических содержаний» (Юнг, 1994з, с. 89). В другом месте он определяет либидо как «общую жизненную силу, интенсивность психического процесса, психологическую ценность»* (Юнг, 1995г, § 784).

Данное определение гораздо более нейтрально и более соответствует общей теории Юнга о психическом как динамическом явлении.

Рассматривая энергетическую концепцию Юнга в контексте его представлений о психических содержаниях, небезынтересно отметить, что сходная позиция по этому вопросу в свое время была высказана нашим соотечественником Николаем Гротом. Он писал, что понятие психической энергии так же правомерно в науке, как и понятие энергии физической, и что психическую энергию можно измерить, подобно физической. См.: Грот Н. Понятие души и психической энергии в психологии // Вопросы философии и психологии. 1897. Т. 37-38.

В дальнейшем Юнг использовал понятие «либидо» в более широком значении, чем Фрейд, поскольку представления Юнга о психическом выходят далеко за рамки ортодоксального фрейдовского психоанализа. Выйдя за пределы представлений о том, что разум является простым приводным ремнем влечений, лишь своего рода «культурной смазкой» для инстинктивного начала, Юнг использовал понятие «либидо» для описания чего-то более мистериального и невыразимого, характеризующегося своими результатами. Например, то внимание, которое человек уделяет внешним или внутренним объектам, флюид магнетизма, существующий между людьми, привлекательность определенных качеств или предметов, способность приводить в действие внешние предметы, заставлять что-то делать самого себя, других людей - все это многочисленные оттенки значения, которое этот простой термин обрел в юнговском учении. Подобные коннотации выводят данный термин за пределы его узкого понимания как эмоционального заряда в сторону более широкого юнговского употребления этого слова в значении психической энергии вообще, что делает его лингвистически более насыщенным.

Если проводить параллели между психическими и физическими явлениями, то можно говорить об очевидной аналогии между психическим принципом равновесия и представлениями о сохранении энергии в физике: затрата или потребление психической энергии в определенном количестве и при определенных условиях приводят к появлению такого же количества этой или другой формы энергии где-нибудь в другом месте (Jung, С. W., vol. 8, par. 34). На этом принципе равновесия основана так называемая теория замещения симптома, разделяемая многими фрейдистами и некоторыми юнгианцами. Суть ее заключается в том, что в случае исчезновения симптома без устранения лежащей в его основе причины вместо него возникает другой симптом.

В отношении данной теории Юнг был весьма осторожен и утверждал только, что энергия должна куда-то направляться, но не обязательно в симптом. Энергия может оставаться свободной или сохраняться в бессознательном, откуда она может быть востребована, когда появятся необходимые для этого внешние и внутренние условия. Часть этой энергии свободна (находится в распоряжении Эго), часть остается «в резерве» в бессознательном и легко активизируется внешними стимулами, а еще одна часть, связанная с вытесненными содержаниями, оказывается доступной сознанию только при высвобождении последних. Свободная психическая энергия равнозначна воле в том виде, в каком ее постулировали некоторые философы (в частности, Декарт и Шопенгауэр) еще до того, как психология выделилась из философии, и, разумеется, задолго до появления психоанализа.

Психическая энергия часто проявляется в форме человеческих ценностей (иногда осознанных, иногда неосознаваемых), меняющихся со временем и различающихся у разных людей. Ценности могут выражаться в затратах времени, денег или физических усилий, которые ограничены; поэтому в таких случаях необходим выбор. Если энергия свободна или легко возникает в ответ на внешний стимул, то выбор осуществляется с меньшим напряжением. Если же энергия удерживается в бессознательном, то необходимость выбора может вызвать обеспокоенность или депрессию.

К примеру, студент, которому предстоит экзамен по психологии,- заядлый картежник. Он может распорядиться своей психической энергией разными способами, соответственно его поведение окажется разным. Если энергия свободна, студент потратит достаточно времени на психологию, чтобы получить заслуженную оценку на экзамене, а остальное свободное время проведет за игрой в карты. Если энергия поступает в ответ на внешние стимулы, то приближающийся экзамен заставит студента на время забыть о картах, чтобы соответствующим образом подготовиться к экзамену. Однако если студент сохраняет вытесненное желание провалить данный экзамен или не может отказать в удовольствии своим карточным партнерам, то «учебное время» он проведет за игрой либо окажется в состоянии беспокойства или депрессии. Подобные известные каждому переживания являются субъективным свидетельством существования психической энергии.

Психическая энергия поддается количественной оценке и может быть измерена. В частности, проявление энергии в состоянии аффекта или какой-либо эмоции можно измерить психогальваническими приборами (пульс, сопротивление кожи, частота и глубина дыхания и др.).

Впервые ревизия понятия «либидо» проявилась в юнговской работе «Символы трансформации», опубликованной в 1912 году, когда Юнг еще сотрудничал с Фрейдом. Как и предчувствовал Юнг, эта книга с ее радикальным переосмыслением многих фрейдовских понятий, включая и либидо, предопределила последовавший в 1913 году разрыв отношений между двумя мэтрами. Первая статья из предлагаемого ниже списка была написана Юнгом в ответ на критику его понимания либидо, поэтому в ней обращается внимание прежде всего на различия в понимании либидо Фрейдом и Юнгом. Последующие работы уточняют юнговское истолкование этого понятия.

Литература

Фрейд и Юнг: разница во взглядах //

Юнг К. Г. Критика психоанализа.- СПб., 2000. § 768-784.

См. также:

Юнг К. Г. Проблемы души нашего времени.- М., 1995. С. 61-69.

Хардинг М. Э. Психическая энергия: превращения и истоки.- М.; Киев, 2003.

ЮнгК. Г. Понятие либидо //

Юнг К. Г. Критика психоанализа.- СПб., 2000. § 252-293.

Юнг К. Г. Психоанализ и невроз //

ЮнгК. Г. Критика психоанализа.- СПб., 2000. § 557-575.

ЮнгК. Г. Символы трансформации.- М., 2000. Ч. 1, гл. 3-5. Ч. 2, гл. 2-3.

Jung С. G. Instinct and the Unconscious //

Jung С. G. Collected Works.- Princeton University Press, 1969. Vol. 8. Par. 263-282.

Существенное значение в своих разработках Фрейд придавал феномену «психической реальности», которая отражает, а нередко - и замещает внешнюю, объективную, реальность, но никогда полностью не соответствует последней. В последующем в современной психологии на базе этого положения сформировались представления о «пристрастности сознания» и «субъективности восприятия», хотя последние все же существенно обедняют исходный смысл и содержание этого феномена.

Например, я уверен, что моя возлюбленная - самая прекрасная женщина на свете. И это моя психическая реальность, которую могут не разделять мои коллеги или друзья. Но вряд ли им удастся меня переубедить, какие бы рациональные мотивы они ни приводили. С аналогичной ситуацией мы сталкиваемся и в клинической практике: можно сколько угодно убеждать пациента, что его страдание, его подозрения или его чувство вины не имеет под собой никакой основы, - это будет исключительно наша точка зрения, а пациент будет чувствовать себя непонятым и разочарованным, ибо в его психической реальности все обстоит именно так, как он чувствует и понимает. Поэтому в психотерапии мы всегда работаем не с реальностью, а с психической реальностью пациента, какой бы искаженной, пугающей или даже отталкивающей она ни была.

Психическая защита

Фрейд вначале высказывает гипотезу, что между внешней реальностью и психической реальностью всегда существует некое подобие «экрана», который выполняет охранительную функцию, не допуская определенные мысли и переживания на уровень сознания. В дальнейшем этот тезис получил развитие в работах дочери Фрейда - Анны о психической защите и целой серии работ по «защитному восприятию». Существование защитного экрана обосновывалось тем, что внешняя реальность в ряде случаев предъявляет непосильные требования к психике и поэтому последняя вырабатывает системы защиты, часть из которых генетически предопределена, а часть - формируется в процессе жизни и развития, то есть относится к приобретенным психическим образованиям.

Фрейд считал, что важнейшей (для психопатологии) формой защиты является вытеснение, то есть перевод неприемлемых для личности психических содержаний из сознательной сферы в бессознательное и удержание их там. Эта форма защиты иногда определялась автором как «универсальное средство избегания конфликта» - неприемлемые воспоминания, мысли, желания или влечения вообще устраняются из сознания (но они все равно есть в психике).

К другим широко известным (даже на бытовом уровне) формам психических защит относятся:

- рационализация или псевдоразумное объяснение своих поступков, желаний, комплексов и влечений (например, пациентка, тяжело страдающая от одиночества, в процессе многочисленных сессий систематически обращается к обоснованию одного и того же тезиса: «Слава Богу, у меня нет детей!»);

- проекция, то есть приписывание другим людям вытесненных переживаний, черт характера и собственных (скрываемых от себя, и чаще - социально неприемлемых) намерений или недостатков (очень эгоцентричный и эмоционально холодный пациент, не способный испытывать искренние чувства, заявляет: «Большинство людей эгоисты, и им совершенно нет дела до других!»);

- отрицание - когда любая информация, которая тревожит или может привести к внутреннему конфликту просто не воспринимается, от нее как бы «отворачиваются», ей «не доверяют» (например, большинство заядлых курильщиков считают, что данные о злокачественных опухолях у приверженцев табака многократно завышены);

- замещение - реализуется преимущественно путем смены цели действия и/или знака эмоций (восьмилетний ребенок, испытывающий ревность по отношению к родителям, полностью переключивших свое внимание на новорожденного брата или сестру, начинает ломать свои игрушки, перенося на них свою бессильную агрессию).

Психические инстанции, или топика

Система психологической защиты, по Фрейду, имеет топику, то есть соответствующие инстанции сохранения и функционирования интрапси‑хических образований и содержаний, и специфические «барьеры», разделяющие реальность, бессознательное и сознание.

Первая из разработанных Фрейдом топик включала три инстанции: Бессознательное, Пред‑сознательное и Сознание. При этом Предсозна‑тельному отводилась роль своеобразного «посредника» между Бессознательным и Сбзнанием. Фрейд особо подчеркивал, что Предсознание - это еще не Сознание, но уже и не Бессознательное, так как между ними находится «цензура» (или - «барьер вытеснения»), предназначение которой не допустить в сознание бессознательных мыслей и желаний.

Вторая топика, в которой Фрейд также выделял три инстанции, более известна - это Я, Сверх‑Я и Оно. Под Оно подразумевается вся сфера влечений человека, включающая (в норме) уравновешивающие друг друга влечения к жизни и смерти, сексуальное влечение и т. д. как наиболее примитивные компоненты психики. В Оно все хаотически перемешано, крайне неустойчиво и подчинено преимущественно «принципу удовольствия», являющемуся одним из ведущих регуляторов всей психической жизни, и проявляющееся в стремлении, с одной стороны, избегать неудовольствия, а с другой - неограниченно получать наслаждения.

Но это стремление никто и никогда не может реализовать полностью, так как принципу удовольствия (Оно) противостоит принцип реальности (Сверх‑Я - система моральных норм и запретов, формирующаяся на основе интроекции родительских образов). Оно - это еще, некоторым образом, не психическое, а только психический эквивалент «соматических переживаний», близкий к инстинктам и естественным «позывам», общих у нас с животными (это не совсем по Фрейду, но, как мне представляется, достаточно понятно).

Я - с одной стороны - это главная психическая инстанция, контактирующая с реальностью и тестирующая последнюю, а с другой - своеобразный «фильтр» между внешними условиями и моральными установками и внутренними побуждениями, то есть - между Сверх‑Я и Оно. При этом Я находится в зависимости и от первого, и от второго. Но в отличие от Оно, Я старается следовать принципу реальности - требованиям и запросам социума и внешнего мира.

Сверх‑Я - это социально опосредованное Я, высшая «судебная» инстанция в структуре индивидуальной душевной жизни, носитель моральных норм и стандартов, то есть та психическая структура, которая в первой топике обозначалась Фрейдом как «цензура». Фрейд считал, что Сверх‑Я формируется одновременно с разрешением Эдипова комплекса, а его деятельность, так же как и деятельность Оно, является бессознательной. Иногда в качестве синонима Сверх‑Я употребляется термин Я‑идеал, хотя здесь есть и разночтения. В более поздних толкованиях Сверх‑Я обычно определяется как структура, формирующаяся на основе идентификации с родительскими запретами и наставлениями, а Я‑идеал - как формирующаяся в зрелом возрасте идентификация с широким кругом лиц или референтной группой, на моральные нормы и ценности которой личность ориентируется в своем поведении, жизни и деятельности. В силу этих причин Я‑идеал является более мобильной структурой и может неоднократно изменяться в течение жизни.

Таким образом, если очень упростить концепцию Фрейда: у каждого из нас существует властно побуждающее личность на удовлетворение ее желаний Оно, которому противодействует Сверх‑Я, и принимающее конкретное решение (кому же отдать предпочтение?) Я.

Агрессия и сублимация

Если Я совершает что‑либо угодное Оно, но не угодное Сверх‑Я, то личность испытывает чувство вины. А поскольку требования Оно и Сверх‑Я чаще всего несовместимы, то внутренние конфликты практически неизбежны. Однако их индивидуальная сила и значимость определяется именно регулирующей функцией Я, на укрепление и интеграцию которого обычно направлено терапевтическое воздействие.

Подавление и вытеснение требований Оно осуществляется с помощью уже упомянутых защитных механизмов. Однако даже переместившись в бессознательное, запретные мысли и желания продолжают определять поведение человека и периодически «прорываются» на сознательный уровень в виде обмолвок, описок, сновидений, фантазий наяву и других симптомов. При недостаточной интеграции Я и ослаблении защитных механизмов эти вытесненные переживания «перегружают» бессознательное, и тогда возникают тревожные состояния, депрессия или другие нарушения психической регуляции, обычно - в форме ее возврата на более примитивные уровни реагирования или более ранние ступени развития мышления и поведения, что Фрейд обозначил термином «регрессия». Одной из форм такого регрессивного поведения является ауто- (направленная на себя) или гетеро- (направленная на других) агрессия. Другой формой «переключения» запретных влечений является «сублимация», сущность которой состоит в разрядке сексуальных импульсов посредством социально одобряемой деятельности. Разновидностью сублимации является художественное и научное творчество.

Чувство вины

Чувство вины в метапсихологии Фрейда обычно связывается с нарушением этических норм поведения, в том числе и с мыслями о возможности таких действий или поступков. Таким образом, понятие вины в психологии Фрейда отчасти аналогично понятию греха, совершенного в отношении самого себя или против воли своего Сверх‑Я. Поэтому индивидуальная реакция на содеянное или допущенное в помыслах зависит от воспитания и того, что конкретной личностью понимается как недозволенное или недопустимое.

Еще раз подчеркнем, что именно Я устанавливает отношения между личностью и объектами ее влечений и желаний. И именно эта концепция явилось основой формирования отдельной области психологии - Эго‑психологии, в качестве основной феноменологии которой рассматривается «сознательное Я» как ведущая сила интеграции психики или, в более узком смысле - то, что мы вкладываем в понятие самоконтроля и самооценки личности, а также адекватности последних социальным нормам, требованиям и способностям и возможностям самой личности.

Если еще больше упростить представления о топике психических явлений, можно сказать, что с точки зрения общественной морали: Оно - совершенно цинично и аморально, Я старается соответствовать общепринятым нормам, а Сверх‑Я представляет собой культурные и этические запреты, религиозные представления о долге, свод писаных и неписаных законов, принятых в обществе. При этом по отношению к Я Сверх‑Я, как и Оно, может быть столь же властно побуждающим к определенным типам поведения и не менее жестоким.

«Давление» наличность Сверх‑Я, или то, что называется социальным, впервые обнаруживается ребенком в лице родителей, а именно - в их запретах, а затем и во всех других ограничениях, налагаемых культурой. Таким образом, культура - это то, что налагает запреты.

Прогнозы на будущее

С развитием культуры Фрейд связывал снижение значимости влечений, в том числе - снижение сексуальности как одного из проявлений агрессивности, при этом в число проявлений последних он включал и войну. Все эти признаки по мере развития культуры регрессируют, считал он. В последующем к следствиям снижения сексуально‑агрессивных позывов относили и появление большей свободы в дамских туалетах, широкий расцвет эротики и порнографии, которые интерпретировались как естественная реакция на снижение сексуальной активности у мужчин, что потребовало расширения диапазона возбуждающих стимулов.

Все эти взгляды, в том числе о снижении агрессивности человека и, как следствие, уменьшение вероятности войн, были сформулированы Фрейдом в двадцатых годах прошлого века, на фоне деятельности Лиги наций (прообраза современной ООН) и пацифистских настроений, распространившихся в обществе после Первой Мировой войны. Однако в последующем эти взгляды многократно пересматривались, преимущественно - с точки зрения усиления деструктивных компонентов в поведении человека. В наше время мы видим, как эти деструктивные аспекты реализуются в феноменах международного терроризма, локальных войн, утрате демократических идеалов и т. д.

«Психологическая реальность более реальна, чем реальная реальность»
Мир мистерий и фарсов, театр бытия,
Пробы грима: кто – свят, кто – враг...
Меж природой игры и природой вранья
Справа – пропасть, а слева – шаг.
Е. Ачилова «Куплеты актера перед выходом на сцену»

В некотором смысле он прав – главное отдавать себе отчет, в каком именно смысле.
Если есть какой-то человек, о котором вы думаете, что он поступил по отношению к вам плохо, предал вас, то именно это будет определять ваши отношения с этим человеком (или их отсутствие). То, что в реальности речь шла о недоразумении, досадном недопонимании или просто дезинформации, то, что в реальности никакой обиды могло не быть нанесено, ничего не изменит в вашем поведении по отношению к этому человеку, если вы по-прежнему будете верить, что он вас обидел. Примирение возможно только после того, как изменится ваша психологическая реальность.
Все мы не раз видели родителей, которые недовольны своими детьми, несмотря на все их (детей) достижения. Чада остаются для них неудачниками (и получают свою порцию порицания и отсутствия поддержки), потому что не соответствуют психологической реальности успеха, которая есть у родителей. Хотя в реальной реальности уже могут достичь гораздо большего, чем в самых смелых мечтах своих предков.
Так мама сына-преподавателя, автора нескольких книг всё ещё недовольна, что он не получил оконченное высшее образование (а его уровень самообразования, знаний, социального статуса и заработка её не интересует).
Это тем более верно для отношения детей к родителям. Сколькие из нас находятся в мучительной для себя психологической зависимости от своих мам и пап, которые давно уже не играют реальной роли в их жизни (этих людей может уже даже не быть на свете). Тем не менее, мы боимся нарушить их запреты (в которых нам тесно), боимся их гнева (от которого в реальности никак не можем пострадать или легко можем защититься) и полностью уязвимы для их критики и осуждения (пусть даже наши ценности не имеют с их ценностями ничего общего).
Психологическая реальность порой управляет нашей жизнью гораздо надежнее, чем реальная реальность
Тот, кто «знает», что дружба между мужчиной и женщиной невозможна, заведомо лишится друга противоположного пола, и не поверит тем, у кого такой опыт (пусть даже и двадцатилетний) есть.
Людям потому и бывает так трудно найти общий язык, что психологическая реальность одной группы людей не совпадает с психологической реальностью другой группы. Тот, кто совершенно уверен, что Россия – великая страна, вряд ли поймет эмигранта. Тому, для кого мат – это «просто слова» будет не слишком комфортно постоянно общаться с тем, для кого мат это «грязные ругательства», которые «ты не имеешь права произносить в моем присутствии».
Обычно мы либо не придаём психологической реальности должного значения, либо, напротив, совершенно уверены, что она-то и есть реальная реальность (то есть, если я считаю, что некто – подлец, то так оно и есть).
Миф – это правда нашей психики, правда внутренних смыслов. Для того чтобы понимать человека (а без этого мы не можем помочь ему измениться), мы должны понимать мифы, в которых он живет, и осознавать их важность для этого человека.
Источник